– Гейдж говорит, что нам надо купить у жителей деревни провиант и пополнить запасы.– Вот пусть он этим и занимается, а я не могу здесь ни минуты оставаться.Бринн развернула лошадь и пустила ее галопом.Она слышала, что Гейдж окликнул ее, но не остановилась, пока не отъехала на несколько миль от деревни. Она едва успела спешиться, как ее вырвало.Дым. Стоны.– Господи! – Гейдж обнял ее, поддерживая за талию, пока ее выворачивало буквально наизнанку.Наконец Бринн, подняв голову, еле произнесла:– Я не вернусь обратно. Не могу… – Она еле говорила.– Никто не просит тебя об этом, – с горечью произнес Гейдж. – Не стоило мне слушать тебя, я ведь спрашивал, но ты решила поступить так, будто ничего не случилось, черт возьми!– Я не была уверена… Я не думала об этом. – Пошатываясь, она добрела до дерева и привалилась к стволу. – С той ночи я не позволяла себе вспоминать об этом кошмаре.– Ты же знаешь, что я не позволил бы ни одному из деревни подойти к тебе.– Знаю… – Бринн закрыла глаза, она по-прежнему держалась за дерево. – Они почти забыли обо всем.– О чем ты?– Я чувствую. Такое свершилось зло, а они едва помнят о нем. Подскажи им, и они почувствуют злость… удовлетворение и удовольствие. – Она со стоном стала раскачиваться. – Удовольствие!Его руки обхватили ее, он прижал ее голову к груди.– Ш-ш-ш!– Она была доброй. Она хотела помочь, вылечить…– Хочешь, я их сожгу?Она в испуге посмотрела на него снизу вверх.– Что?– Они сожгли твою мать. Мне тоже спалить деревню дотла?– Ты не смог бы…– Посмотри на меня.Воин. Жесткий. Безжалостный.– Смог бы.– Они причинили тебе боль. Месть облегчит страдания. – Холодная, дикая улыбка появилась на его лице. – Дать тебе факел?Она вздрогнула.– Нет.– Точно?Она уверенно кивнула.– Даже если бы я захотела им отомстить, мать бы постаралась оттуда остановить меня. Она хотела помочь им.Он покачал головой.– Тогда ты дурочка, если повторяешь ее судьбу.– Может быть. – Бринн судорожно глотнула. Рядом со всем этим ужасом она не могла спорить с ним. Нелегко было вспоминать о матери, когда в глазах вспыхивали картины ее смерти. – Мы можем уйти отсюда?– Как только Малик вернется с новыми припасами. Я велел ему поторопиться. К ночи нам надо быть далеко отсюда.– Можешь возвращаться, если надо. Я обойдусь без тебя.– Оставайся здесь, я принесу воды и тряпку – вытереть тебя.Бринн не смогла бы и шага сделать, даже если бы захотела. Никогда в жизни не чувствовала она себя такой слабой.Гейдж быстро вернулся, умыл ее словно малого ребенка, дал воды прополоскать рот.– Лучше? – спросил он.– Да. – Ее еще шатало, но тошнота прошла. – Мне просто хочется скорее уйти отсюда. Я не могу выносить… Она была такой доброй, а они обо всем забыли…– Успокойся. – Он сел и притянул ее на колени, нежно прижав к груди. – Расскажи мне о ней.– О той ночи? Я не могу…– Нет. О своей матери. Какая она была, твоя мать?– Зачем тебе?– Я тоже хочу помнить ее. Как ее звали?– Мейрл.– Как она выглядела? Светлая, как и ты?– Нет, темнокожая, с красивыми синими глазами. У нее была чудесная улыбка. Она всегда радовалась… пока отец не ушел от нас.– Она любила тебя?– Очень. Она говорила, что мы не только мать и дочь, а словно сестры.– Сестры?– Ну, как тебе объяснить? Мы были на равных, мы обе занимались знахарством. Мы будто находились внутри круга, куда вход для всех остальных был заказан. Она все время повторяла: «Не беспокойся, Бринн. Они не могут переступить черту и войти в наш круг, но мы можем выйти к ним». – Она сжала его руку. – Но когда она вышла из круга, чтобы помочь им, они сожгли ее. Ей никогда не надо было делать этого. Я предупреждала ее. Я видела, как они обозлились на нее, узнав, что она спала с Роарком.– Кто такой Роарк?– Сын булочника. Ему было всего девять лет. Он упал с дерева и страшно разбился. Думаю, у него был перелом позвоночника. Он умирал. Травы действовали только как снотворное. Она знала, что надо лечь с ним, положив на него руки.– Как ты с Маликом?– Да, как я… – Она замолчала. О чем она? Слова лились в порыве откровения. Многое стало понятным, пока она лечила Малика, но ей пора замолчать. Разве смерть матери ее ничему не научила? – Нет, травы тоже помогли. Прикосновение просто облегчает страдания, но не…– Продолжай! – поторопил охрипшим голосом Гейдж. – Тебе надо выговориться. Долгие годы ты все переживала молча. Доверься мне. Разве ты до сих пор не поняла, что я никогда бы не посмел тебя обидеть?Сущая правда. Воспоминания… Она упорно гнала их от себя, но они пропитали ее горьким ядом, и она не могла…– Не бойся. Мне больно, когда ты боишься.Она не хотела причинять ему страдания. Она никогда не желала этого. Он смотрел ей в глаза, и в его взгляде светились искренность, нежность и преданность.И все же, рассказывая, она не осмеливалась поднять на него глаза. Ее голова лежала у него на груди.– Травы очень помогают. Но еще важнее – правильно их применять. – Помолчав, она резко добавила:– Но и прикосновения лечат.Он ничего не ответил.– Зачем я тебе все это говорю? Ты ведь веришь только в то, что можешь потрогать.– Тебе нужно выговориться мне.Он, несомненно, был прав, и, возможно, его недоверие только подстегивало ее откровенность.– Никакого чуда нет. Мне кажется, это идет от Бога. Думаю, он выбирает некоторых людей и передает им свой дар, чтобы они им пользовались. – Ее голос внезапно зазвучал твердо и решительно:– Здесь нет ничего сверхъестественного. Ничего особенного, вроде природного дара красивого голоса, или умения владеть мечом, или грациозных движений. Это просто… необычно.– Но люди этого не понимают. А когда ты узнала, что у тебя есть дар?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99