– Она бросила на него взгляд из-под ресниц. – И еще используется при воспалении яичек.– Просто бесценная травка. Запаси ее побольше и держи под рукой.– Первые заморозки наступят поздно в этом году, – усмехнулась Бринн. – Но надо торопиться. Когда мы приедем сюда в следующий раз, мне надо будет набрать больше трав, чтобы пополнить запасы. Я почти все истратила на Малика и Эдвину.– Думаю, скоро им совсем не понадобятся твои снадобья, – заметил Гейдж, вырывая очередной сорняк. – В последний раз мне показалось, что им гораздо лучше.– Они скоро поправятся, – довольно улыбнулась Бринн. С каждым днем Малик и Эдвина крепли на глазах, а их совместное пребывание пошло на пользу обоим. Заботясь об Эдвине, Малик напрочь позабыл про тоску и нежелание больше оставаться в постели, а Эдвина рассуждала с ним так умно, так остроумно шутила, что Бринн только диву давалась, слушая свою хрупкую подругу.– Я иногда даю им снотворное, но вскоре они выздоровеют, и мои травы понадобятся кому-нибудь другому. Больные всегда будут.– Значит, ты никогда не расстаешься с ними?– А разве ты когда-нибудь забываешь свой меч?– Никогда, если иду на бой с драконами.– Очень разумно.– Мне начинает нравиться это занятие. – Он вырвал еще один сорняк. – Не бросить ли мне торговлю и не заняться ли выращиванием трав?– Не думаю, что тебя бы надолго хватило ковыряться в земле, – хитро посмотрела на него Бринн. – Ты слишком нетерпелив для таких работ.– Упрек твой несправедлив, – мягко продолжал он. – В последнее время я только и делаю, что проявляю чудеса выдержки.Она напряглась от его слов, неожиданно заставших ее врасплох. Впервые за последние две недели он посмотрел на нее тем же взглядом, который она узнала тогда в Гастингсе, его, Гейджа, взглядом. До сих пор он вел себя с ней со свойственной ему полушутливой, полунасмешливой манерой, с которой он обращался к Малику.Заметив ее реакцию на свои слова, он жестко бросил:– Так не может продолжаться долго, понимаешь? Я не монах, Бринн.– Я заметила. – Она опустила глаза на грядку, следя за своими быстрыми, умелыми пальцами. – Ты хочешь, чтобы я вернулась в твою постель и стала твоей шлюхой?Он выругался.– Ты не будешь моей шлюхой. Я буду обращаться с тобой с достойным тебя почтением и уважением. Обещаю, ни один мужчина не обидит тебя.– В глаза. А пересуды за моей спиной? А дети, которых я тебе рожу? Ты сам незаконнорожденный. Разве ты позволил бы, чтобы с твоими детьми обращались так же, как и с тобой?– Ни за что! – Он глубоко вдохнул воздух. – Я не такой, каким был мой отец. Я не допущу, чтобы с ними обходились презрительно и чтобы им было стыдно за свое происхождение.– Так будет, пока я не наскучу тебе и ты не возьмешь себе другую женщину.– Этого не случится.– Откуда тебе известно? Женщин частенько используют для сделок, а в искусстве торговаться тебе нет равных. Малик говорит, ты не отличаешься постоянством и тебе быстро все надоедает.– Что ты хочешь от меня, черт возьми? Так было прежде, до встречи с тобой, но ни к одной женщине я не испытывал то, что чувствую к тебе.И она никогда раньше не ощущала столь смущавших ее противоречивых чувств. Здесь и привязанность к нему, боль и радость, волнение за него и желание освободиться от него. Вот только на любовь их отношения не были похожи – захлестывала страсть. Даже в последние солнечные дни она все время ждала какого-нибудь спора или разногласия. Иначе с Гейджем Дюмонтом и быть не могло. Такая жизнь совсем не вязалась с той тихой и мирной, к которой она стремилась.– Позволь мне уйти. Я не хочу стать частью твоего сумасшедшего мира воина. Все, чего мне хочется, – вернуться в Гвинтал.– Что-то я раньше не замечал, чтобы ты рвалась уехать отсюда.– А теперь хочу. – Она яростно выдирала сорняки из земли. «Именно так мне надо преодолевать непонятное искушение в его присутствии, – с отчаянием подумала она. – Вырви его, задуши, пока оно не захватило тебя целиком». – Я хочу вернуться домой. Эдвине гораздо лучше, да и Малик уже скоро сможет ходить. Хватит прохлаждаться здесь.– Мы поедем в Гвинтал, когда… – Помолчав, он поправился:– …если я решу ехать.Она метнула на него беспокойный взгляд.– Нет причин отказываться от поездки. А сокровища? Разве ты не…– Я еще не уверен, что клад существует.Пора бы ей понять, что он ничему на слово не верит, но она не могла не тешить себя хоть слабой надеждой.– Почему ты не веришь мне? – с горечью спросила она. – Делмас и лорд Ричард не сомневаются.– Потому что это их единственный выход.– А ты?– Я хочу найти клад, если он существует, но пока у меня другие планы. – Он пристально посмотрел ей в глаза. – Я предложил тебе все, что смог. Ты знаешь, я не могу взять тебя в жены. Если б мог, то женился бы.Она испуганно взглянула на него.– Ты решился бы?Он нахмурился.– Конечно. Разве я не ясно выразился?– Нет.От отчаяния он тихо простонал:– Клянусь Господом, неужели ты ничего не понимаешь? Ведь я обращаюсь с тобой уважительно, не беспокою понапрасну и не надоедаю расспросами о твоем прошлом, не ломаю твое упрямое молчание? Разве так ведет себя с женщиной мужчина, не испытывая к ней глубокую привязанность?Смешанное чувство радости и печали охватило ее, когда она беспомощно посмотрела ему в глаза.– Не похоже.– Я никогда не… Я сам этого не ожидал. Я люблю тебя, Бринн из Фалкаара. В тебе я чувствую силу, живой нрав и честность. Мне не приходилось встречать раньше такой женщины. – Его голос зазвучал тише, с бархатной убедительностью:– И, полагаю, я тебе тоже не противен.Он сама буря и солнце, небо и земля. Вечно меняется, никогда не напоминает себя прежнего.– Нет, ты не… противен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99