— А что, по-твоему, произошло?— Ты вступил в сговор с Лероем, чтобы организовать это фальшивое ограбление, и взял его в долю. Но зачем было впутывать меня в это? Зачем тебе свидетель?— Может, просто чтобы доказать, как я тебе доверяю, — ответил Флойд, а потом мягко добавил: — Только ты не свидетель, Митч, ты — соучастник. — И он улыбнулся.— Что, черт побери, ты имеешь в виду?— А то, что ты помог мне ограбить магазин и теперь ведешь машину, на которой мы смываемся.— Господи боже, но ведь я даже не знал ничего!Флойд повернулся и положил левую руку на спинку сиденья:— Если бы я сказал тебе заранее, ты поехал бы со мной?— Нет. Да. Господи, я не знаю, но, по крайней мере, сначала ты мог мне дать шанс подумать.— А-а! Знаешь, Митч, кое-что ты умеешь делать хорошо, но только не думать.Митч умолк. Спорить с Флойдом, когда тот начинал говорить так высокомерно, было бессмысленно. Он искоса посмотрел на него. Раймер казался спокойным. Одна его рука лежала на спинке сиденья, второй он подпирал крышу.— У нас может быть много неприятностей, — произнес Митч.— Нет. Если будешь держать язык за зубами.— Так вот зачем ты меня впутал: чтобы удостовериться, что я буду молчать?Флойд никак не отреагировал, будто не расслышал. Но потом терпеливо пояснил:— Слушай, нам ведь нужны были деньги, так? Теперь они у нас есть.— Несколько сотен баксов не стоят нескольких лет тюрьмы.— Тебе виднее.— У меня не было никаких неприятностей с тех пор, как я вышел. И хочу, чтобы так было впредь.Дорога проходила под железнодорожной эстакадой, и Митч, нагнувшись, стал старательно вглядываться в темноту.Когда въехали в Даунтаун, улица, зажатая строгими многоэтажными зданиями, сузилась, двигаться пришлось медленно, и тогда Митч снова заговорил:— Когда я просил тебя о работе, то рассказал, что несколько месяцев провел в тюрьме. Ты ответил, что это ничего, поэтому я решил, что ты сделал мне одолжение. Но теперь мне начинает казаться, что ты именно потому и нанял меня, что я отсидел срок.— Не понимаю, на что ты жалуешься, — отозвался Флойд. — Играя на гитаре, не проживешь. К тому же, если у кого-то в вашем роду и был талант, то разве что у твоей бабушки.— Неправда, и ты это знаешь!— Разве?— Я выступаю отлично. Я лучший из тех, кто когда-либо был в твоей третьесортной группе.— Да уж, — пробормотал Флойд, — и это нам чертовски помогает, когда у нас нет заказов.На светофоре загорелся зеленый, и они поехали дальше.— Поверни налево и тормозни возле телефонной будки, — велел Флойд. — Мне нужно позвонить.Митч повернул на юг. Это была мрачная улица среди лесных складов, мотелей и баров. Еще здесь было огромное количество автозаправок с развевающимися знаменами, видимо ведущих друг с другом ожесточенную конкурентную войну.— Слушай, вокруг миллионы музыкантов, — сказал Флойд. — Неужели ты действительно хочешь провести остаток своей жизни, бренча на гитаре в пятидесятицентовых барах? Тебе сколько лет?— Двадцать три.— Второсортная работенка для второсортной жизни. Это все, что ты можешь получить, Митч. Хочешь всю оставшуюся жизнь есть вонючие бобы, а состарившись, получать профсоюзную пенсию? Лично я — нет.— Это лучше, чем тюрьма.— Только идиоты заканчивают тюрьмой.— Вот твоя телефонная будка.Солнце быстро садилось, загорелись неоновые вывески. Митч остановился на обочине тротуара у телефонной будки. Флойд вышел, оставив дверцу машины открытой. Не закрыл он и дверь телефонной будки, потому Митч слышал, как монета проскочила в автомат. Через минуту Флойд заговорил в трубку:— Это Раймер. У меня есть машина, которой нужен ремонт... Боюсь, она вообще не может двигаться. Я в двадцать первом доме, там же, где и в прошлый раз... Конечно, вы кое-что делали для меня и прежде. Это «студебекер» сорок девятого года. Да, сейчас, скажем, минут через десять. — Повесив трубку, Флойд вернулся в машину. — Поехали к двадцать первому дому.— Но у тебя нет никакого «студебекера» сорок девятого года!— Подумай об этом, — огрызнулся Флойд, а самому себе мысленно приказал: «Держи себя в руках и не горячись. Наблюдай повнимательнее за этим ублюдком, пока не узнаешь, на что он годится».Улица была грязной и непривлекательной. Кругом стояли лачуги из рифленого металла, притоны, мексиканские бары, окруженные пыльными двориками.— Вон тот, на углу, с вывеской «Шлитц», — указал Раймер.На пустыре позади бара на кирпичах стоял бесколесный «форд», Митч въехал в грязный двор за рекламным щитом; когда Флойд вышел из машины, пыль вокруг нее еще не улеглась. Он хлопнул дверцей, затем его косматая голова показалась в окне.— Пойдем со мной!— Зачем это?Флойд обошел вокруг машины и открыл дверцу Митча.— Что, собираешься обчистить еще одну кассу?— Расслабься, Митч, ничего такого не будет.Вечерние облака окрасились в серо-розовый цвет. Митч вышел из машины и пошел за Флойдом. В баре, тускло освещенном круглыми голубыми лампами и неоновой рекламой, сильно пахло выдохшимся пивом и табачным дымом. Пятеро посетителей — мексиканские рабочие и старый плотник в спецовке — сидели на высоких табуретах, согнувшись над выпивкой. Динамики проигрывателя-автомата басили рок-н-ролльными мелодиями. Флойд уселся на табурет, опустив одну ногу на пол, заказал два пива и взглянул на часы. Митч наблюдал, как бармен достает пиво и подает его им. Вскоре в бар зашла невысокая коренастая женщина и, не глядя ни на кого, направилась прямо к туалету. Флойд сделал маленький глоток пива, зевнул и поднялся:— Пойдем!— Куда?Флойд направился в конец зала. Сбитый с толку Митч последовал за ним в тускло освещенный вонючий сортир. Флойд пропустил его вперед и закрыл дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56