Оукли налил напиток и ответил:— И представь, что их засекли.— Используя самолет. Вертолет. Воздушный шар. Черт, это не так уж трудно.— Почему, как ты думаешь, они выбрали именно эту дорогу? Узкую, грязную, извивающуюся по лесу, словно трасса слалома. Ее невозможно увидеть сверху — скрывают деревья. А вдоль дороги надо разместить целую армию, потому что там ничего не видно уже на расстоянии в сотню ярдов. Она на всем пути скачет вверх-вниз по холмам.— Придется принять их условия, — согласился Адамс.Оукли хмыкнул и, взяв бокал с виски, отправился обратно в офис.— Они позвонили, — встретил его Орозко. — Я только что переговорил с парнем из Ногалеса о чемодане.— Зачем так далеко? Можем использовать один из наших.— Знаешь, эти новые электронные штучки очень удобны. Не повредит, если мы будем иметь передатчик в чемодане.— Передатчик?Орозко безрадостно улыбнулся:— Одно из устройств сериала «Миссия невыполнима». Крошечный приборчик, который можно спрятать в стержнях чемодана. Чтобы поймать его сигнал, используется радиопеленгатор, возможно, мы проследим за нашим чемоданом.— Конечно, стоит попытаться. Только, по-моему, эти парни чертовски ловкие.— Разумеется, первое, что сделают, — прощупают чемодан. И все-таки надо попробовать. Не потеряем на этом ничего, кроме передатчика. Он будет здесь сегодня ночью. Я велел найти его и привезти.Зазвонил телефон. Орозко ответил. Беседа была короткой. Повесив трубку, он сказал уныло:— Чертовы воздушные силы.— Не хотят сообщать о своих полетах?— Это у них, видите ли, секретная информация, — разозлился Орозко. — Никто не должен знать, где летают их самолеты, кроме них самих. Будто нельзя задрать голову и посмотреть на небо. Безопасность, понимаешь. — В раздражении он покачал головой. — Дерьмо! Будь у нас побольше влияния, могли бы на них надавить. Но мы не сможем прижать их, пока не объясним, что случилось.— А этого мы сделать не можем.— Да, Эрл Коннистон выбрал великолепное время для смерти, — согласился Орозко.— Я знаю одного-двух генералов в Вашингтоне. Может, нажать на эти рычаги?Оукли сел к телефону и начал звонить. На это ушло двадцать минут. Наконец он устало откинулся в кресле.— Увы, оба уехали на целый день. Но позвонят нам завтра утром.— Долго ждать, — отозвался Орозко.Появившийся в дверном проеме Адамс неуверенно произнес:— Обратили внимание? Терри жаловалась, что там, где ее держат, темно и жутко. Темно. Надо ли это понимать так, что у нее повязка на глазах?— О, я молю Бога, чтоб это было так, — пробормотал Оукли.Неудовлетворенный Адамс вновь исчез в коридоре.Оукли встал и посмотрел в окно. У загона паслась семидесятидолларовая корова. За его спиной Орозко проговорил:— В связи со смертью Коннистона что теперь будет с требованиями чиканос на землю?— Не знаю, — рассеянно ответил Карл.— Не откажутся же они от своих притязаний только потому, что он умер. Когда будет оглашено завещание, они попробуют опротестовать его в суде.— Пусть. Это уже не моя проблема.— Ты — исполнитель, не так ли?Оукли повернулся, передернул плечами:— Оставьте, Диего. Сначала покончим с этой историей.На лице Орозко четко обрисовалась челюсть.— Люди голодают, Карл.— Им придется еще поголодать, пока мы не вернем Терри.— А представь себе, что мы ее не вернем. Живой, я имею в виду.— Прошу тебя, поговорим об этом позже. Сейчас оставь это.— Ладно, — пробормотал Орозко, пристально разглядывая Оукли. — Поговорим об этом завтра. Глава 11 Чем дольше тянулась эта бессонная бесконечная ночь, тем меньше надежд оставалось у Митча. Все его некогда прекрасные нервы теперь дрожали от напряжения. Из-за малого количества масла лампа мерцала, превращая тени в бесформенные чудовища. У дальней стены стоял Теодор и хитро поглядывал на лежащую у его ног Билли-Джин. Полночи они провели в непрерывном сексе, который был для них тем же, чем наркотик для Джорджи.Все были на взводе. Митч сел около Терри, продолжая безнадежно гадать, что будет с ней и с ним самим. Замкнутая, словно одетая в защитную броню, она лежала на боку на свернутом спальном мешке и одной рукой перебирала на полу какие-то осколки. Глянув на ее прекрасные вытянутые ноги, Митч вдруг представил себе девушку обнаженной — розовой, нежной. И в мозгу защитной реакцией мелькнула солнечная мечта, как он одной рукой побеждает всех, уносит Терри, за что потом будет вознагражден ее страстной любовью и великодушием Эрла Коннистона.Почувствовав кого-то за спиной, Митч повернул голову и увидел Джорджи, пробирающегося к двери. Около нее, сидя на корточках, Флойд упаковывал вещи в рюкзак.— Куда, ты думаешь, ты идешь? — обратился он к брату.— В ванную.— Ты там был полтора часа назад.— Я не могу, — заскулил Джорджи. — Может, у меня какая-то болезнь...— Понос?— Ага. Немного.Окинув его свирепым взглядом, Флойд наконец согласился:— Хорошо, — и, повернувшись, задул стеклянную лампу.Митч напрягся во внезапной темноте и услышал, как хохотнула Билли-Джин. Дверной проем вырисовывался бледным прямоугольником. Когда дверь закрылась, Флойд поднес спичку к лампе. Глянув на Терри — она, по-прежнему безразличная ко всему окружающему, перебирала осколки, — Митч подошел к Флойду, присел рядом и тихо спросил:— Что будет утром?— Я уже объяснял. Включить автоответчик?— Я не про выкуп, я про Терри.— В самом деле?— Ты дашь ей уйти? Мы порешили на этом?— Это твоя проблема, старый петух. Я умываю руки. Почему бы тебе не обговорить это с Теодором?— Послушай, когда будешь уезжать, оставь мне по крайней мере пистолет.— Может быть. Посмотрим, когда подойдет время.У Митча сжались мускулы живота.— А где у нас гарантия, что ты не заберешь выкуп себе и не уедешь с ним?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56