Она слишком напоминала ему его дядю Найджела. Но это уже совсем другая история…
Впрочем, миссис Куинс была беззаветно предана своему делу. Она устроила ему подробную экскурсию по всему зданию миссии, начиная с подвалов и заканчивая чердаками, в течение которой Делакорт без особого интереса обозрел просторную, полную неаппетитных запахов кухню, огромную прачечную, заставленную дымящимися деревянными лоханями и жутко грохочущими отжимными машинами, а также швейные мастерские. Для самых способных обитательниц миссии имелся даже кожевенный цех.
До сего момента Делакорт ни разу не задумывался над тем, из чего сделаны его перчатки, как сшиты брюки и каким образом стирается его белье, но теперь он взглянул на своих слуг другими глазами. Виконт осматривал цеха с чувством, близким к благодарности по отношению к людям, занятым черным ручным трудом.
В каждой комнате сидели девушки, прилежно склонив головы над работой. Вид у них был вполне дружелюбный, но, когда они косились на Делакорта, он остро сознавал себя здесь чужим, испытывая при этом нечто похожее на вину. Разумеется, подопечные мистера Амхерста должны были к этому привыкнуть: благонамеренная верхушка общества нередко посещала миссию, чтобы поглазеть на бедных девушек, как на подопытных кроликов. Впрочем, положа руку на сердце, Делакорт именно таковыми их и считал.
Удивительно, но ему было неловко признаваться в этом даже самому себе. Дэвид никак не мог разобраться в охватившем его смешанном ощущении неловкости и жалости. Миссис Куинс сообщила, что в миссии пропала еще одна девушка, Маргарет Макнамара, которую он смутно помнил по ритуальной службе.
— Да, вот так, — мрачно добавила экономка. — Кому-то мы помогаем, а кто-то бежит от нашей помощи, стремясь заработать деньги более легким путем. И вы это очень скоро поймете, милорд.
Дэвида так и подмывало сказать, что он не желает ее слушать, что попал в этот адский кроличий садок, с избытком наполненный христианским милосердием, потому что продулся в карты. А еще потому, что больше никто не возьмется за эту проклятую работу, от которой все шарахаются, как одинокий ночной прохожий от грязной бродячей собаки, увязавшейся за ним.
К черту! Он не желает переживать за этих незнакомых людей, но, понимая, что такими речами миссис Куинс не проймешь, прикусил язык. Тут зазвонил колокольчик, возвестив о начале утреннего чтения Библии. Экономка неторопливо вышла из комнаты, величаво приосанившись. Делакорт остался один.
Он вошел в большой кабинет. На самом дальнем от двери столе уже высилась огромная кипа папок и бумаг, обещанных Коулом. Здесь было тихо, в закопченные окна заглядывали тусклые лучи утреннего солнца.
В кабинете неприятно пахло вареной капустой, щелочным мылом и запустением. Делакорт вспомнил свой последний визит сюда. Неужели всего три дня назад он сидел за этим самым столом, любуясь женщиной с лицом ангела и телом богини?
А потом она вдруг упала. Ее голова, увенчанная копной огненно-рыжих локонов, с громким стуком ударилась о дверной косяк… В тот момент он отчетливо понял: если с ней случится что-то более серьезное, он этого не переживет.
Делакорт, опустившись в кресло, устало закрыл лицо руками. Слава Богу, череп Сесилии Маркем-Сэндс оказался таким же непробиваемым, как и ее сердце.
* * *
Украшенная гербом карета леди Уолрафен остановилась перед миссией ровно в одиннадцать. Лакей опустил лесенку, и Сесилия, как всегда в сопровождении Этты, вошла в здание. Странно, но сегодня ей все казалось каким-то другим: улицы Ист-Энда, которые она проезжала, — грязнее, а магазин — меньше и теснее, чем на прошлой неделе. Она знала, что на втором этаже впечатление будет таким же.
Вообще-то Сесилия думала, что он не придет. Или если придет, то часам к шести вечера, надменно усмехаясь, усталый и не выспавшийся после ночного кутежа, но, только еще переступив порог миссии, инстинктивно поняла, что Делакорт уже у нее в кабинете.
Представив мысленно эту картину, Сесилия возвела глаза к потолку. Этот негодяй наверняка развалился в ее любимом кресле, закинув щегольские сапоги на письменный стол.
Взлетев по лестнице, она ворвалась в кабинет, расправив плечи, со стопкой бухгалтерских книг в руках.
Но к ее удивлению, Делакорт мирно сидел за столом у стены — самым маленьким из трех. Он что-то писал, сосредоточившись, и когда она вошла, то даже не поднял головы.
Какая неслыханная наглость! Сесилия нарочно громко уронила гроссбухи на стол.
Делакорт медленно оторвал глаза от бумаг, и Сесилия с удивлением поймала его недоумевающий взгляд. Видимо, он и в самом деле не слышал, как она вошла. Ее охватила растерянность. Теперь он наверняка будет выжидать момент, чтобы над ней поиздеваться.
— Ага! — объявила она, решив начать атаку первой. — Я вижу, вы опять здесь.
— А где же мне быть? — спросил он, неторопливо поднимаясь из кресла. — Если мне не изменяет память, сейчас утро понедельника.
Сесилия с громким скрипом отодвинула свое кресло.
— Уже одиннадцать, милорд, — холодно сказала она. — К вашему сведению, утро давно кончилось.
— Я прекрасно знаю, который час, мэм. Большую часть утра я провел здесь, вместо того чтобы нежиться в ванне у себя дома. — Делакорт сухо улыбнулся. — Мы продолжим эту ребяческую перебранку? Или займемся делами? Как мне кажется, их у нас хватает. — Дэвид, взяв со стола письмо, раздраженно помахал им в воздухе. На листке был отчетливо виден герб министерства внутренних дел.
Сесилия растерялась. Похоже, он говорил совершенно серьезно.
— Послушайте, — пробормотала она, — неужели вы, в самом деле, намерены… здесь остаться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104