— О Боже! — простонал он. — Надеюсь, вы все сказали?
— Нет, не все! — выкрикнула Сесилия, пылая праведным негодованием. — Глава миссии должен быть человеком чести, примером высокой нравственности и гарантом финансового благополучия организации. Он не имеет права бегать по игорным притонам, соря деньгами направо и налево.
Заметив, как Дэвид побледнел, Сесилия испытала злорадное удовольствие.
— Вы серьезно оскорбили меня, мэм! — рявкнул он. — Я никогда в жизни не сорил деньгами.
— Вот как? Возможно, в этом я ошибаюсь. Но вы же не будете спорить с тем, что ваша нравственность оставляет желать лучшего?
Делакорт, вскочив с кресла, с размаху бросил гроссбух на стол. Пролетев по вощеной столешнице, толстая книга упала на пол, увлекая за собой карандаши.
— Послушай, Сесилия, я вовсе не обязан перед тобой отчитываться! — резко заявил он, не обращая внимания на стук раскатившихся по полу карандашей. — Ни в моральных принципах, ни в финансах, ни в особенностях моего характера. У тебя была возможность сделать мою жизнь адом, но ты ею не воспользовалась. Так что теперь не смей меня отчитывать!
Сесилию затрясло как в лихорадке.
— Негодяй! — прошипела она.
Делакорт еще сильнее побледнел, и Сесилия поняла, что зашла слишком далеко. Его рука, сжавшись в кулак, обрушилась на стол.
— Может, хватит? За последние годы я порядком устал от твоих бесконечных оскорблений. Черт возьми, Сесилия, когда-то я пытался быть вежливым — очень вежливым, но ты все время вела себя со мной невыносимо грубо.
Сесилия решительно подошла к нему, переступая через карандаши.
— Неправда!
Делакорт горько усмехнулся.
— Впрочем, это понятно, мэм, ведь вы были замужем за старым козлом.
Лицо Сесилии вновь вспыхнуло от возмущения.
— Негодяй! Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне? Тем более что ты сам… — Сесилия умолкла, задохнувшись от ярости и стыда.
Делакорт гневно сжал кулаки.
— Что — я? — взревел он. — Ну что я сделал, скажи? Какой непростительный грех совершил? Да, ты мне понравилась! Да, я принял тебя за другую, тем самым, причинив тебе жуткие неприятности. Но ты не можешь утверждать, будто я не пытался загладить свою вину! В этой истории пострадали мы оба!
Сила его гнева была пугающей, но Сесилия решила не отступать ни на йоту.
— Вы, милорд, в своей жизни не страдали ни дня! Вы и понятия не имеете о том, что это значит.
— А вы, мэм, закоснели в своем высокомерии, — процедил он сквозь зубы. — Ведь вам ничего обо мне не известно!
Сесилия решительно двинулась к двери.
— Мне известно гораздо больше, чем хотелось бы, — огрызнулась она, собираясь выставить его за порог. — Заявляю вам прямо, сэр: один из нас должен немедленно покинуть это помеще…
Но договорить она не успела. Делакорт с ужасом увидел, как голова ее вдруг откинулась назад, а руки судорожно взлетели в воздух. Только когда из-под ее туфли вылетел карандаш, он понял, в чем дело, но было уже поздно. Сесилия, качнувшись назад, ударилась головой о дверной косяк. Раздался громкий стук, и она, обмякнув, сползла на пол.
Не помня себя, Делакорт бросился к ней и упал на колени. Гнев его моментально истаял, сменившись паническим страхом.
— Сесилия! — вскричал он, схватив ее за хрупкие плечи.
В эту секунду в комнату вбежала Генриетта Хили.
Не обращая внимания на горничную, он склонился над Сесилией, обнимая ее одной рукой, а другой легонько похлопывая по щеке.
— Сесилия! — шептал он. — О Боже! Что я сделал с тобой на этот раз?
Веки Сесилии слабо затрепетали.
— Ох! — простонала она.
Этта тут же бросилась к хозяйке.
— Боже правый! — бормотала служанка, ощупывая голову Сесилии опытными руками. — Как это вы ухитрились упасть, мэм? Крови как будто нет, только вот шишка будет огромная.
Сесилия, обведя мутным взглядом Этту и Делакорта, поднесла руку к затылку.
— Господи! — выговорила она с трудом. — Делакорт, ч-что случилось?
— Не волнуйся, Сесилия, — прошептал он, подхватывая ее свободной рукой под колени и легко поднимая с пола. Черный бомбазин накрыл его руку, подобно ночному водопаду, в ноздри ударил теплый, дразнящий аромат ее кожи.
Делакорт обернулся к служанке.
— Принесите, пожалуйста, лед и полотенце, — распорядился он.
Этта бросила на него внимательный взгляд, но быстро опомнилась.
— Сию минуту, милорд! — Присев в торопливом реверансе, она проворно выбежала в коридор.
Дэвид быстро пересек комнату и уложил Сесилию на длинный кожаный диван, стоявший под окнами. Когда ее затылок коснулся подлокотника, она, поморщившись от боли, произнесла:
— Проклятие! — и попыталась приподнять голову.
— Вот умница, — с легкой улыбкой проговорил Делакорт, затем, скинув с себя сюртук, скатал его в комок и осторожно подложил ей под плечи. — Так лучше?
Сесилия опять откинулась на подлокотник дивана.
— Д-да, — она коснулась кончиками пальцев виска и снова поморщилась, — спасибо. Я что, наступила на карандаш?
Все еще стоя на коленях у дивана, Делакорт принялся расправлять ее юбки.
— Да. — Он аккуратно прикрыл подолом ее лодыжки. — Это я виноват. Мне не следовало так швырять этот твой гроссбух.
— Ты здесь ни при чем. Это я слишком неуклюжая! — В этот момент зрение Сесилии начало проясняться, и она, наконец, поняла, в какой опасной близости от нее и от ее юбок находится лорд Делакорт.
Странно, но это нисколько ее не встревожило. Когда-то слова «Делакорт» и «юбки», сложенные в одну фразу, заставили бы ее опасливо поежиться, но сейчас Дэвид даже без своего элегантного сюртука, с галстуком, съехавшим набок, и встрепанными волосами выглядел как-то по-мальчишески безобидным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104