— Уолтер, — спросила Беатриса, когда они остались одни, — как же мне поблагодарить мальчика? Ведь он, наверно, думает, что мы гнушаемся его подарками.
— Сегодня уже ничего нельзя сделать. Они, вероятно, уже спят. Завтра утром попробую отыскать Джейбса. Позови Артура к завтраку, и пусть увидит, что ты пьешь из его чашка. На первый случай нам с Генри лучше не быть при этом… Вот если бы Фанни тоже держалась в стороне…
Наутро явился Артур и застал Беатрису за шитьем наволочки на подушку.
Как ни ужасался и ни протестовал Генри, она решила положить «эту грязь» в постель Дика, тщательно высушив ее на плите и завернув в несколько слоев плотного ситца, чтобы она никак не могла коснуться даже повязок.
— Мальчик должен знать, что труды его не пропали даром, — объяснила она. — Если возле Дика положить эту подушку, беды не будет, а вот Артуру такая неудача в самом начале может очень повредить.
У Артура вид был такой тревожный и измученный, что сердце ее сжалось.
Она поднялась ему навстречу и с улыбкой потрепала его по плечу.
— Спасибо тебе за мох, дружок. Я положу его Дику в этом мешке. Я уже сказала ему, что ты принес ему мох для подушки под ногу, и он просил поблагодарить тебя.
— Ему получше, мэм?
— Сегодня утром немного легче. Доктор дал ему лекарство, и он ночью спал. Когда человек болен, очень полезно хорошо выспаться. Завтра он уже начнет садиться в постели… Артур, а кто тебе сказал, что я люблю розы?
Теперь, когда у меня есть чашка, разрисованная розами, мне всякий раз за чаем будет казаться, что пахнет розой.
На губах мальчика заиграла улыбка, точно такая же, как у матери.
— Прошу прощенья, мэм, в лощине, где Могила великана, растут розы. Я их рву маме, они пахнут больно хорошо. Может, хотите? Только сейчас их небось почти что уже и нету.
— Да, дикие розы рано отцветают, но после них остаются красивые ягоды.
Когда мы вернемся домой, в Бартон, ты увидишь, какие у нас там живые изгороди из красных роз. И в саду еще будет полным-полно больших роз — и красных, и розовых, и белых, и желтых. Они поднимаются до самой крыши дома.
И у тебя в комнате тоже будет пахнуть розами.
— Прошу прощенья, мэм, это ваш дом?
— Да. А теперь и твой тоже. Он серьезно посмотрел на нее.
— Мой дом в Каргвизиане.
Среди своего народа я живу.
Услышав этот упрек, что был некогда обращен к пророку Елисею, она снова напомнила себе, что с этим мальчиком надо разговаривать осторожно.
— Ну конечно. Только Артур, милый, я хочу кое-что объяснить тебе.
Она помедлила минуту, готовясь ступить на опасную почву.
— Пока твой отец и твоя мать живут в Каргвизиане, твой дом здесь. Дом это место, где живут те, кто нас любит. Но не каждый может прожить всю жизнь у себя дома — моряку приходится покидать свой дом, и солдату, и школьнику.
Надо ведь и учиться и работать. Гарри и Дик приезжают домой только на каникулы. Но у тебя теперь два дома, потому что и мы тоже тебя любим. Ты будешь жить у нас и учиться, а на каникулы будешь возвращаться к родным.
Если кто-нибудь из них заболеет и ты им понадобишься, мы сейчас же отошлем тебя к ним. И каждую неделю ты будешь им писать. Ты их сын, но и наш тоже.
Он слушал молча, потом серьезно, невесело поглядел на нее.
— Мама… будет очень горевать, что я уеду от нее… Она велит, чтоб я был вам хороший сын… Я буду. Только все равно моя мама — она.
— Я не забуду этого, дружок.
— Прошу прощенья, мэм… А как мне надо вас звать? Она… она думала мне надо звать вас «мамой»… И уж так плакала, прямо сердце разрывалось.
— Нет, нет, мамой зови только ее. А нас называй «дядя Генри» и «тетя Беатриса».
Он медленно повторил непривычные слова:
— Тетя Беатриса… тетя Беатриса.
— Мой отец назвал меня Беатрисой, потому что он был рад, что у него появилась девочка. Беатриса — значит, та, которая приносит кому-нибудь счастье. Надеюсь, что я и тебе принесу счастье… Ну, а теперь мне надо отнести Дику подушку с твоим мхом; он просил, чтоб я ему почитала до обеда.
А ты пойди и помоги вместо меня Повису, хорошо? Он вскапывает огород для дяди Уолтера, но ему вредно нагибаться, он был болен. Надень свою блузу, а то перепачкаешься в земле.
— Прошу прощенья, мэм… тетя Беатриса, мама ее стирала, блузу, она в пристройке висит.
— Повис купил тебе две блузы. Вторая здесь. Скажи ему, что я просила его поостеречься и не поднимать ничего тяжелого. Я знаю, на тебя можно положиться, ты за ним приглядишь.
Он ушел успокоенный и, пока она не позвала его обедать, ревностно, тачку за тачкой, подвозил Повису землю. Генри и Уолтер были в поселке с землемером из Падстоу, и их к обеду не ждали. Без всяких напоминаний мальчик умылся и, ослепительно чистый и уже не такой непомерно застенчивый, явился на свой первый урок: «учиться есть, как едят господа».
Когда они встали из-за стола и Беатриса убедилась, что Дик и Гарри уснули после обеда, она взяла шитье и попросила Артура почитать ей вслух любую книжку, какая ему тут понравится. Видя, что он растерялся перед слишком большим выбором, она подошла к книжному шкафу, перед которым он стоял, не зная, что взять: руководство для любителей собирать раковины, математический трактат или «Тома Джонса».
— Попробуй эту, — предложила она, протягивая ему «Робинзона Крузо».
Он сел и начал читать — ровным невыразительным голосом, тщательно выговаривая слова и явно не задумываясь над их смыслом.
Уроки вошли в обычай. Беатриса читала с Артуром каждый день, но очень скоро поняла, что толку от этого нет никакого. Усердный и послушный ученик, он был слишком робок, слишком мало верил в себя, да и мысли его были заняты новым, странным положением, в котором он оказался, и той бурей страстей, которая разыгрывалась у него дома, и ему трудно было сосредоточиться на книге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141