Беатриса сидела на кушетке между будущими крестными матерями и весело болтала с ними. На этот раз она быстро оправилась после родов. В дверях появилась миссис Джонс.
— С вашего разрешения, сударыня, Робертс говорит, что они уже проехали брод и теперь поднимаются на холм. Сварить еще шоколаду?
Генри и Эльси выбежали на крыльцо. Когда Беатриса присоединилась к ним, гости вылезали из экипажа. Она остановилась на пороге как вкопанная.
Злобно поджатые губы, бегающие глаза, острый подбородок; крысиное лицо, ожесточенное, жалкое, подлое.
Не может быть, невероятно! Уолтер… Уолтер женат на…
— Би, — сказал он, — вот моя жена. Беатриса мгновенно овладела собой.
Она шагнула к ним, приветливо протягивая руки, и поцеловала обоих.
— Фанни, бедняжка, как вы, должно быть, измучились! Наверное, совсем промокли? Мы так беспокоились? Вы завтракали?
— Да, в Эбботс-Вуде, в гостинице, — сказал Уолтер, — пока ждали у брода.
— Но, может быть, вы подкрепитесь? Чашку горячего шоколада или стакан вина?
Она бросила на него ободряющий взгляд и снова повернулась к Фанни.
— Через час надо будет ехать в церковь. Не хотите ли подняться к себе и немного отдохнуть?
Несколько минут Фанни жеманно, маленькими глотками пила вино, держа рюмку изящно, словно элегантная дама из журнала мод, и болтала искусственным игривым голосом богатой бездельницы, сплетничающей в своем будуаре. Но иногда в звучании того или иного слова предательски проскальзывали более естественные интонации горничной. Затем она последовала за своей золовкой наверх, но прилечь отказалась. Она вертелась перед зеркалом, по-прежнему возбужденно болтая, а потом принялась уверять, что не может отправиться в церковь, не познакомившись с «милыми деточками».
— Уолтер столько рассказывал мне о ваших прелестных малютках, милая Беатриса. Я знаю, что полюблю их, если они похожи на вас. Или они пошли в отца? Я никак не ожидала, что он такой красавец.
Беатриса провела ее в детскую, где трое мальчиков в парадных костюмчиках чинно дожидались, чтобы их позвали вниз. Фанни с восторженными возгласами принялась обнимать их, гладить по головкам и осыпать поцелуями.
— Какие ангелочки! В первый раз вижу таких очаровательных крошек.
Понимаете ли вы, Беатриса, какая вы счастливица? Херувимчики вы мои золотенькие, я ваша новая тетя. Поцелуйте меня еще раз, душечки мои.
Мальчики не привыкли к подобному обращению. Мать всегда умела уважать их самостоятельность, и до сих пор никому еще не разрешалось требовать от них поцелуев. Каждый из них принимал непривычные ласки по-своему. Гарри, хотя ему было явно не по себе, держался очень вежливо. Дик вырвался и насупился. Бобби, самый младший, ища защиты, уцепился за юбку матери и смотрел большими укоризненными глазами. Беатриса не вмешивалась. Она напрягала всю волю, чтобы не броситься, не вырвать своих детей из этих жадных рук.
Затем в детскую внесли новорожденную в пышном крестильном наряде, и мальчики были забыты. Фанни принялась ворковать над девочкой и целовать ее.
Миссис Джонс с большой неохотой передала белый сверток в ее цепкие объятия и, угрюмо хмурясь, стояла рядом, готовая в любую минуту кинуться на помощь.
Выражение ее лица было красноречивее всяких слов. Она надеется, что знает свое место. Если весь этот прекрасный батист будет из-за всяких глупостей измят и испорчен — кто она такая, чтобы жаловаться? И если малютка попадет в церковь бог знает в каком виде — что поделаешь? Но она не позволит, чтобы ее бесценную милочку уронили на пол, да-с, сударыня! Нет уж, этого она не позволит!
— Пожалуй, — сказала Беатриса, — нам следует спуститься к гостям.
Миссис Джонс, может быть вы возьмете маленькую? Фанни прижала к себе девочку еще крепче.
— Нет, нет. Я понесу ее. Милая душечка останется на ручках у тетечки.
— Простите, Фанни, но будет лучше, если ее понесет миссис Джонс. Вы ведь не привыкли к нашим старомодным деревенским лестницам.
Пылая негодованием, миссис Джонс выхватила из рук Фанни драгоценную ношу и разгневанно зашагала вниз. Беатриса взяла за руки Дика и Бобби.
— Гарри, ты проводишь тетю Фанни? Да, если хочешь, можешь идти впереди.
Будь умником, не споткнись.
Когда после возвращения из церкви Беатриса кормила дочку в детской, туда ворвалась Эльси. Щеки ее горели, глаза сердито сверкали.
— Уолтер сошел с ума! Привез эту особу сюда и со всеми ее знакомит! В жизни мне не было так стыдно! Кто ее родители, хотела бы я знать?
— Кажется, — сказала Беатриса ровным голосом, — она дочь священника.
— Хорош священник! Не мог научить свою дочь говорить как приличные люди! А манеры? Фил спросил меня в церкви, не женился ли Уолтер на кухарке.
Интересно, откуда у нее такой заискивающий вид? Словно она ждет, что ей подарят поношенное платье.
— Кажется, она была гувернанткой.
— Ну, гувернантки тоже разные бывают. Уж если ему понадобилось жениться на гувернантке, то лучше бы выбрал нашу Смизерс. По крайней мере она настоящая леди, хоть ей и стукнуло шестьдесят, а двадцатью годами больше или меньше — какая разница? Этой все сорок, да еще с хвостиком. Уолтер просто идиот!
Эльси упала в кресло. Сердито постукивая туфелькой и быстрым движением изящной руки ероша свои кудри, она выглядела очаровательно. Досада была ей очень к лицу; ее щеки розовели еще больше, а глаза начинали сверкать.
— И они собираются остаться здесь до моей свадьбы! Это все испортит.
Офицеры будут смеяться, Фил разозлится, а его сестрица начнет отпускать шпильки. Уолтер просто эгоист.
— Эльси, — сказала Беатриса, — извини, я не могу сейчас разговаривать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141