ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Но время для этого еще не наступило. У нее есть чуть меньше четырех месяцев на то, чтобы войти в курс дела, а после она объявит Ролло, что будет жить своим умом. Но даже сейчас при мысли об этом сердце у нее сжималось…
— Завтра тебе нужно быть в форме. Ложись пораньше, у тебя был трудный день.
— Спасибо тебе за Шарлотту. Она мне ужасно понравилась.
— Я в этом не сомневался, — довольно ответил Ролло. — Я зайду за тобой в четверть восьмого. Постарайся получше выглядеть. — Он поднял палец. — Если будешь хорошо себя вести, завтра я покажу тебе кое-что интересное…
Глава 5
«Деспардс» занимал целый квартал между Арлингтон-стрит и Сент-Джеймсом. Главный вход располагался на Арлингтон-стрит: классический фасад, низкие каменные ступени перед входными дверями — на них в дни проведения аукционов укладывали красную дорожку, — высокие двойные двери темно-зеленого цвета с медным дверным молотком и такой же табличкой, на которой значилось: «Деспард и Ко».
В ящиках перед окнами первого этажа круглый год цвели цветы: нарциссы, гиацинты, тюльпаны и пролески — весной, карликовые розы, гвоздики, бархатцы и махровые маргаритки — летом, астры — осенью, а ближе к Рождеству появлялся усыпанный красными ягодами остролист. Внутри, в небольшом вестибюле и в приемной, тоже всегда стояли букеты свежих цветов — в красивых вазах из селадонаnote 2, серебра или цветного стекла. Посреди приемной располагался великолепный золоченый стол с круглой столешницей из итальянского мрамора. Из приемной на второй этаж вела величественная лестница, покрытая красным уилтонским ковром, а у ее подножия в небольшой нише стоял письменный стол в стиле Людовика XV с позолоченными бронзовыми накладками в виде листьев и козлоногих кариатид. Здесь всегда сидела мисс Хиндмарш, теперь ушедшая на пенсию. На ее столе, рядом с настольными часами «арт деко», тоже всегда стояли цветы в темно-бирюзовой фарфоровой вазе с двумя ручками. Ее буковое кресло, тоже в стиле Людовика XV, было обито в тон занавесям золотистым шелком. На стене слева от входа висел портрет Гастона Деспарда, основателя фирмы. Под ним, в маленькой стеклянной витрине, лежали его молоток, очки в металлической оправе и первый гроссбух.
Когда Кейт оказалась в знакомом вестибюле, она почувствовала себя напряженно и скованно, и Ролло тактично оставил ее наедине со своими воспоминаниями. Она глядела на маленькую фарфоровую лейку, которую старый Гастон держал в руках: в сине-золотую полоску, расписанную распустившимися розами. Отец рассказывал ей, что из такой же лейки королева Мария-Антуанетта поливала духами фарфоровые цветы в Версале. Она знала, что сама лейка хранилась наверху, в кабинете отца. Когда маленькая Кейт приходила в «Деспардс», отец позволял ей подержать леечку в руках, так он ей доверял. А чтобы она не забыла рассказанную им историю, он подарил ей флакон чудесных французских духов и позволил полить ими корзиночку с цветами из челсийского фарфора.
Когда Кейт повернула голову, Ролло заметил у нее на глазах слезы. Как он и предполагал, она не на шутку разволновалась. Поэтому он и привел ее к восьми, пока в «Деспардс» никого не было. Подойдя к столу, Кейт провела рукой по холодному мрамору, шмыгнула носом и вдруг застыла в изумлении.
— Мистер Смит! И мисс Хиндмарш… Боже, мистер Хакетт и мистер Брук!
Мистер Смит, маленький седой человечек с умными голубыми глазами, лицо которого сияло улыбкой, протянул руки ей навстречу.
— Добро пожаловать домой, мисс Кэт…
Кейт разрыдалась.
— Господи, слезы текут, как из крана, — смущенно сказала она, сидя в кресле мисс Хиндмарш, в котором ей позволялось сидеть в детстве.
— Вы просто разволновались, увидев нас всех сразу.
Надо было подготовить вас, но мистер Беллами сказал, что это должен быть сюрприз.
— Чудесный сюрприз, — растроганно сказала Кейт. — Мне так приятно видеть моих старых друзей. И в такую рань.
— О, мы все приходим к восьми и уходим в четыре.
Чтобы не попасть в часы пик. Но мисс Хиндмарш специально приехала из Рейгейта, она ведь уже семь лет на пенсии.
Кейт была растрогана. Мисс Хиндмарш — Кейт даже не знала ее имени — всегда казалась ей директрисой, с ее стальными волосами и такой же дисциплиной. Она начала работать в «Деспардс» машинисткой, когда фирма еще поставляла товары в Париж, и знала Чарльза Деспарда еще школьником. Поэтому она имела право говорить с ним так, словно он им и оставался, и никогда не упускала этой возможности. Сейчас ей, вероятно, было не меньше семидесяти: Кейт увидела ее впервые, когда мисс Хиндмарш была уже в пенсионном возрасте, — но и теперь спина ее оставалась такой же прямой, глаза за стеклами очков — такими же проницательными, а волосы были коротко острижены по моде полувековой давности. Даже ее одежда осталась прежней: длинная темно-синяя шерстяная юбка, шелковая блузка с жабо — сегодня она была небесно-голубого цвета, — а на плоской груди — у мисс Хиндмарш никогда не было груди как таковой — золотые с эмалью часы на цепочке, подарок от «Деспардс» к пятидесятилетию.
— Мы рады видеть тебя, Кэтриона, — сказала она сурово. — Ты вернулась на свое законное место. Твой отец именно этого и хотел. Как одна из его старых друзей, я не могла при этом не присутствовать.
— Верно, — кивнул Джордж Хакетт. — Мы не можем пропустить такой день.
— Вы все ни капли не изменились! — воскликнула Кейт.
— Не совсем так, — вздохнул Генри Брук. — Мы постарели.
— Хотелось бы надеяться, что все остальное так же мало изменилось, как и вы.
Они переглянулись. Генри Брук, добрая душа, кашлянул в кулак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184
— Завтра тебе нужно быть в форме. Ложись пораньше, у тебя был трудный день.
— Спасибо тебе за Шарлотту. Она мне ужасно понравилась.
— Я в этом не сомневался, — довольно ответил Ролло. — Я зайду за тобой в четверть восьмого. Постарайся получше выглядеть. — Он поднял палец. — Если будешь хорошо себя вести, завтра я покажу тебе кое-что интересное…
Глава 5
«Деспардс» занимал целый квартал между Арлингтон-стрит и Сент-Джеймсом. Главный вход располагался на Арлингтон-стрит: классический фасад, низкие каменные ступени перед входными дверями — на них в дни проведения аукционов укладывали красную дорожку, — высокие двойные двери темно-зеленого цвета с медным дверным молотком и такой же табличкой, на которой значилось: «Деспард и Ко».
В ящиках перед окнами первого этажа круглый год цвели цветы: нарциссы, гиацинты, тюльпаны и пролески — весной, карликовые розы, гвоздики, бархатцы и махровые маргаритки — летом, астры — осенью, а ближе к Рождеству появлялся усыпанный красными ягодами остролист. Внутри, в небольшом вестибюле и в приемной, тоже всегда стояли букеты свежих цветов — в красивых вазах из селадонаnote 2, серебра или цветного стекла. Посреди приемной располагался великолепный золоченый стол с круглой столешницей из итальянского мрамора. Из приемной на второй этаж вела величественная лестница, покрытая красным уилтонским ковром, а у ее подножия в небольшой нише стоял письменный стол в стиле Людовика XV с позолоченными бронзовыми накладками в виде листьев и козлоногих кариатид. Здесь всегда сидела мисс Хиндмарш, теперь ушедшая на пенсию. На ее столе, рядом с настольными часами «арт деко», тоже всегда стояли цветы в темно-бирюзовой фарфоровой вазе с двумя ручками. Ее буковое кресло, тоже в стиле Людовика XV, было обито в тон занавесям золотистым шелком. На стене слева от входа висел портрет Гастона Деспарда, основателя фирмы. Под ним, в маленькой стеклянной витрине, лежали его молоток, очки в металлической оправе и первый гроссбух.
Когда Кейт оказалась в знакомом вестибюле, она почувствовала себя напряженно и скованно, и Ролло тактично оставил ее наедине со своими воспоминаниями. Она глядела на маленькую фарфоровую лейку, которую старый Гастон держал в руках: в сине-золотую полоску, расписанную распустившимися розами. Отец рассказывал ей, что из такой же лейки королева Мария-Антуанетта поливала духами фарфоровые цветы в Версале. Она знала, что сама лейка хранилась наверху, в кабинете отца. Когда маленькая Кейт приходила в «Деспардс», отец позволял ей подержать леечку в руках, так он ей доверял. А чтобы она не забыла рассказанную им историю, он подарил ей флакон чудесных французских духов и позволил полить ими корзиночку с цветами из челсийского фарфора.
Когда Кейт повернула голову, Ролло заметил у нее на глазах слезы. Как он и предполагал, она не на шутку разволновалась. Поэтому он и привел ее к восьми, пока в «Деспардс» никого не было. Подойдя к столу, Кейт провела рукой по холодному мрамору, шмыгнула носом и вдруг застыла в изумлении.
— Мистер Смит! И мисс Хиндмарш… Боже, мистер Хакетт и мистер Брук!
Мистер Смит, маленький седой человечек с умными голубыми глазами, лицо которого сияло улыбкой, протянул руки ей навстречу.
— Добро пожаловать домой, мисс Кэт…
Кейт разрыдалась.
— Господи, слезы текут, как из крана, — смущенно сказала она, сидя в кресле мисс Хиндмарш, в котором ей позволялось сидеть в детстве.
— Вы просто разволновались, увидев нас всех сразу.
Надо было подготовить вас, но мистер Беллами сказал, что это должен быть сюрприз.
— Чудесный сюрприз, — растроганно сказала Кейт. — Мне так приятно видеть моих старых друзей. И в такую рань.
— О, мы все приходим к восьми и уходим в четыре.
Чтобы не попасть в часы пик. Но мисс Хиндмарш специально приехала из Рейгейта, она ведь уже семь лет на пенсии.
Кейт была растрогана. Мисс Хиндмарш — Кейт даже не знала ее имени — всегда казалась ей директрисой, с ее стальными волосами и такой же дисциплиной. Она начала работать в «Деспардс» машинисткой, когда фирма еще поставляла товары в Париж, и знала Чарльза Деспарда еще школьником. Поэтому она имела право говорить с ним так, словно он им и оставался, и никогда не упускала этой возможности. Сейчас ей, вероятно, было не меньше семидесяти: Кейт увидела ее впервые, когда мисс Хиндмарш была уже в пенсионном возрасте, — но и теперь спина ее оставалась такой же прямой, глаза за стеклами очков — такими же проницательными, а волосы были коротко острижены по моде полувековой давности. Даже ее одежда осталась прежней: длинная темно-синяя шерстяная юбка, шелковая блузка с жабо — сегодня она была небесно-голубого цвета, — а на плоской груди — у мисс Хиндмарш никогда не было груди как таковой — золотые с эмалью часы на цепочке, подарок от «Деспардс» к пятидесятилетию.
— Мы рады видеть тебя, Кэтриона, — сказала она сурово. — Ты вернулась на свое законное место. Твой отец именно этого и хотел. Как одна из его старых друзей, я не могла при этом не присутствовать.
— Верно, — кивнул Джордж Хакетт. — Мы не можем пропустить такой день.
— Вы все ни капли не изменились! — воскликнула Кейт.
— Не совсем так, — вздохнул Генри Брук. — Мы постарели.
— Хотелось бы надеяться, что все остальное так же мало изменилось, как и вы.
Они переглянулись. Генри Брук, добрая душа, кашлянул в кулак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184