А когда они перешли в гостиную, в огромных — от пола до потолка — окнах которой виднелась потрясающая панорама ночного Нью-Йорка, она прижалась к нему на огромном честерфилдовском диване.
Но и после отличного ужина Блэз не торопился привлечь ее к себе, обхватить ладонями ее грудь, теребя сосок пальцами, за чем обычно следовали поцелуи, одежда разлеталась по полу, а они предавались страстному, неудержимому сексу. Вместо этого он потянулся к «Нью-Йорк тайме». Мельком заглянув в газету, Доминик отметила про себя, что у Корпорации Чандлеров денег больше, чем у Французского банка! И вдобавок бесценная коллекция американского искусства… Доминик ни капли не сомневалась, что, узнав, каковы цены, его бабка откажется от продажи. Она практичная старуха, сохранившая, наверное, и свой первый заработанный доллар… разве что теперь его не найти среди этих миллиардов. Боже, а какое богатство она таскает на себе! Увешана драгоценностями, как рождественская елка игрушками, презрительно подумала Доминик. Но Блэз очень решительно сказал, что при жизни бабки ничего не будет продано. Какая жалость! Это был бы сокрушительный удар по надеждам Кейт Деспард. А если бы Доминик все же удалось заполучить помимо гонконгского еще и этот аукцион!..
Ну что ж, ведь бабка Блэза уже очень стара. Значит, это только вопрос времени. Все, что нужно, — очень аккуратно поработать над Блэзом. Доминик не сомневалась, что ей это удастся. Блэз не из тех, кем легко манипулировать, но в одном отношении он податливее глины в руках скульптора. В их сексуальных отношениях ведущая роль принадлежала ей, она умела околдовать его своим телом и теми наслаждениями, которые оно могло принести. Блэз не был сверхсексуальным мужчиной, но в Доминик было нечто, заставлявшее его мгновенно отзываться. Она не обманывала себя и не называла это «нечто» любовью, но очень точно оценивала силу своей сексуальной притягательности для Блэза.
— Как идут дела у малышки Деспард? — небрежно спросила Доминик, поближе подвигаясь к Блэзу, при этом длинная серебристая юбка взметнулась, как бы невзначай высоко обнажив ногу.
— Не так хорошо, как у тебя, — Блэз был по-прежнему сдержан.
— Ну, это понятно. У нее есть в запасе что-нибудь приличное?
— Ты всегда узнаешь все раньше меня. Лучше расскажи мне об этом сама.
— Я знаю далеко не все. Ну, к примеру, у нее сейчас великолепная картина Веласкеса, которая может стоить миллионов пять, но какая именно, я пока не знаю.
— Меня занимает только то, что уже продано, я вижу лишь цифры и не могу принимать во внимание, что она надеется или должна получить. Мое дело — суммы банковского счета.
Доминик изобразила обиду, — Я знаю, что папа назначил тебя судьей в этом деле, но ты безусловно мог бы быть откровенным со мною, со своей женой!
— Не могу именно потому, что ты моя жена. — Блэз обернулся и посмотрел на нее. — И ты это прекрасно знаешь.
Доминик справилась со своим гневом и не рванулась с места, как ей хотелось.
— Неудивительно, что папа назначил тебя душеприказчиком… Он всегда говорил, что больше всего ценит в тебе твою честность. — И примирительно добавила:
— Я понимаю, ты сердит на меня, ведь я сказала твоей сестре, что Кейт Деспард наверняка узнала картину.
Блэз отложил газету.
— А сказала ты ей, несомненно, потому, что она обратилась с этим не к тебе — уж ты бы продала эту картину без малейших угрызений.
— Конечно. Ведь я бы не смогла узнать ее!
— Вот ты себя и выдала. Ты места себе не находишь, оттого что ты проморгала огромную коллекцию. А я уже сказал тебе и повторяю еще раз: пока моя бабушка жива, ни один из экспонатов ее коллекции на ранчо не будет продан, как, кстати, и после ее смерти. Дом со всем содержимым станет Чандлеровским музеем американского искусства и будет передан штату Колорадо.
Доминик оцепенела. Сапфировые глаза сделались холодными как лед.
— Ну конечно… это работа малышки Деспард, верно? — Она вскочила. — Зная, что ей не заполучить этих сокровищ, она постаралась, чтобы они не достались и мне!
— Это совсем не так. Но ты не поймешь.
По непонятным причинам постоянное употребление слова «малышка» по отношению к Кейт задевало его. Конечно же, не рост Кейт выводил Доминик из себя. Она повлияла на твою бабушку. Воспользовалась такой возможностью. Тебе эта возможность тоже представлялась. И не однажды.
— Ну хорошо, я совершила ошибку. Но уже не повторю ее.
— У тебя не будет на это шанса. Герцогиня уже занимается созданием фонда, который бы финансировал музей, когда он перейдет государству. Так что тебе не удастся привесить к своему поясу еще и этот скальп.
Доминик хотелось ударить его. Вместо этого она вскочила и бросилась в свою спальню, хорошенько хлопнув дверью.
Блэз тяжело вздохнул. Он был в плохом настроении с тех пор, как забрал картину, а затем встретился с Консуэло.
Они виделись нечасто — для этого не было оснований, но в этот раз ему хотелось вправить ей мозги. Она тоже была в отвратительном настроении, и свидание их кончилось банальной ссорой. Сестра упрекала его в том, что он выносит сор из избы и старается лишить наследства и ее, и их брата.
— Не воображай, что я не знаю, чего ты добиваешься, — кричала Консуэло, — ты хочешь забрать себе все! Ничего не получится! Я затаскаю тебя по судам!
— Попробуй только, — Блэза вдохновила эта мысль, — и я разорву тебя на клочки! Тебе наплевать на бабку, и этому безвольному существу — нашему брату — тоже. Ты появляешься у нее только для того, чтобы получить деньги. А если бы она не была богата, ты бы и не вспоминала о ней.
— Зато ты прекрасно о ней помнишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184