После того, что сообщила ей Кейт, Доминик лихорадочно принялась продавать себя, чтобы с ужасом обнаружить, что никто больше не интересуется ею. Снова и снова, когда ей казалось, что она вот-вот ухватится за какую-то стоящую вещь, оказывалось, что Кейт Деспард опередила ее. Несколько клиентов, раньше предлагавших вещи на аукцион, теперь отказались от ее услуг; человек, который раньше в нетерпении ждал у телефона ее звонков, теперь постоянно отсутствовал.
Если имя Доминик оказывалось в разделе светской хроники, с ним, как правило, были связаны какие-то сомнительные слухи и утверждения Она привыкла относиться к подобным вещам свысока и сейчас обнаружила', что не умеет ни к кому толком подольститься. Слишком поздно Доминик поняла, что быть миссис Блэз Чандлер значило гораздо больше, чем ей казалось Не прошло и месяца, как она поняла, что надежды выиграть состязание у нее нет. Оказалось, как с болью поняла Доминик, что она вышла из моды…
Теперь у всех на устах была Кейт Деспард, вокруг которой крутились, которой льстили и поклонялись.
Когда Кейт полетела в Нью-Йорк, ей были оказаны просто королевские почести. Даже сотрудники Доминик в Нью-Йорке, держа нос по ветру, отложили аукционы, чтобы встретиться с Кейт. А обед на ранчо «Счастливый Доллар» в честь передачи Чандлеровской коллекции американского искусства штату Колорадо! Агата Чандлер публично назвала Кейт инициатором всего этого мероприятия перед лицом собравшихся гостей, в число которых входил президент Соединенных Штатов. На долю Доминик оставалась только горечь. Которая усиливалась еще больше, когда она снова и снова видела на первых страницах журналов фотографии женщины, победившей ее, и мужчины, который был для нее потерян. На этих фотографиях они улыбались друг другу так, что Доминик физически ощущала боль.
К тому же Кейт продолжала работать. Расписание предстоящих аукционов вызывало у Доминик недомогание. Клиенты дожидались своей очереди, чтобы воспользоваться услугами Кейт. Те, кто раньше добивался знакомства с Доминик дю Вивье, теперь, когда она проиграла и продолжала проигрывать, сторонились ее.
Даже Вениша отвернулась от нее.
Доминик поехала в Прованс. Оттуда она написала Блэзу как душеприказчику официальное письмо с отказом от каких бы то ни было притязаний на «Деспардс», а заодно сообщила ему о том, что возбудила бракоразводный процесс на основании того, что он бросил ее. С присущим ей практицизмом она поняла, что, посмей она обвинить его в супружеской неверности, ее могли бы побить камнями.
«Ты коварный человек, — мысленно обращалась она к портрету своего отчима, висевшему в гостиной над камином. — Я думаю, ты все это спланировал. Мне казалось, что ты занимаешь ровно то место, которое я тебе предназначила, а оказалось, все это время ты манипулировал мною… Ну что ж, „Деспардс“ потерян для меня.
Но деньги, которые я заработала в Гонконге, целы, а все доходные дела, которые я обделывала на стороне, привели меня в один швейцарский банк. В этом банке не скоро узнают последние новости обо мне. Я еще вернусь. Пусть пройдет время. У людей короткая память. И я постараюсь получить как можно больше из чандлеровских миллиардов. Я могу разыграть роль покинутой жены — я вообще могу разыграть любую роль. Он получит свободу, но заплатит за нее, потому что мне понадобится много, очень много денег. Доминик дю Вивье восстанет из пепла. Птица Феникс позавидует мне.
Доминик взяла в руки небольшую шкатулку работы Фаберже, которая обычно хранилась в ее личном сейфе-.
Повернула крошечный ключик, подняла инкрустированную драгоценными камнями крышку и увидела плотно связанные бумаги: письма, записки, фотографии, гостиничные счета и тому подобное.
«Какая предусмотрительность — запастись всем этим!» — похвалила себя Доминик. Она, улыбаясь, принялась перебирать бумаги. Вот Лукка ди Ченца, который подделывал Тьеполо, целых четыре картины; вот Эдуарде Санта Анна, владелец сомнительного Гойи, столько людей, столько сомнительных сделок… и столько постельных фотографий, причем ни на одной нет ее лица, видно только тело. Ах да, вот еще прием на вилле Караччио в Венеции, неожиданно окончившийся оргией… целый ряд хорошо знакомых лиц, мужчины и женщины, и каждый в состоянии хорошо заплатить за негативы — и продолжать молчать «Мое обеспечение», — удовлетворенно подумала она, раскладывая фотографии по столу, как колоду карт в пасьянсе. И стала прикидывать, испытывая при этом мстительное удовольствие, — с кого же начать?
Блэз появился в доме без предупреждения, и на какой-то миг Доминик показалось, что она все-таки выиграла, что она настолько сильно привязала его к себе, что он не может обойтись без нее. Когда же она услышала, что привело его сюда, то злорадно сказала:
— Это обойдется тебе в кругленькую сумму.
— Я так и полагал.
— Боюсь, что ты не представляешь…
— Назови свою цену.
Доминик выглядела как всегда прекрасно. Она была по-прежнему верна себе даже тогда, когда верность ей других людей пошла на убыль. Она была одета в просторную шелковую пижаму цвета маков с широкими рукавами и брючинами, а ее волосы лежали, как всегда, волосок к волоску, блестя, словно китайские лаковые фигурки От нее исходил присущий лишь ей неповторимый аромат, но теперь он показался Блэзу приторным.
И красота Доминик не тронула его. Ему хотелось лишь договориться о картине и уехать. И лучше бы им больше никогда не встречаться.
— Ну так как же? — спросила Доминик с ленивой улыбкой. — Какую цену мы назначим за этот прекрасный портрет покойного Чарльза Гастона Деспарда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184