Ее знаменитые сапфиры в ушах горели, как два луча света.
Ее появление, казалось, повергло всех в оцепенение.
Разговоры утихли, танцы прервались, оркестр сыграл еще несколько тактов и замолк. Кейт, танцевавшая с Николасом Чивли, высвободилась из его рук и в развевающемся золотом платье решительно двинулась навстречу своей сводной сестре.
— Доминик, — вежливо приветствовала ее Кейт, осознавая ее красоту, присутствие духа, блеск и в первый раз сознавая свою собственную силу и красоту.
— Кейт, — кивнула Доминик ей в ответ с легкой улыбкой.
Они не прижались друг к другу щеками, не пожали рук, вообще не коснулись одна другой.
— Что здесь нужно этой шлюхе? — пробормотала Агата, ища глазами своего внука. Она увидела, как он неподвижно стоит в дальнем конце зала, не отрывая взгляда от двух женщин.
— Поздравляю, — холодно сказала Доминик.
— Благодарю, — ответила Кейт, выдерживая взгляд внимательно разглядывавших ее необыкновенных глаз.
— Успех вам к лицу, — продолжала ее сводная сестра.
— Я собираюсь теперь не расставаться с ним, — улыбнулась Кейт.
Сейчас только Доминик поняла, что Кейт неуязвима.
Ее уверенность в себе стала ей защитой. Вместо неуклюжей, замкнутой девушки, измученной детскими обидами, перед ней стояла сдержанная красивая женщина в сиянии бесспорного успеха. В ней наконец проснулся огонь, а Доминик по своему опыту знала, что, начав гореть, он не угасает. Но ситуация все же не безнадежная, решила она.
С помощью интриг можно добиться многого. Вот почему Доминик решила появиться на приеме сегодня вечером.
Удивить всех и попытаться что-нибудь узнать.
— Вы не хотите угостить соперницу бокалом шампанского? — насмешливо спросила она.
— Я не могу пригласить вас разделить мою радость, — сказала ей в ответ Кейт, — но, пожалуйста, возьмите бокал.
Высоко неся голову, чуть улыбаясь, чувствуя на себе многочисленные взгляды и пренебрегая ими, Доминик проплыла к длинному столу, а затем вдоль него к тому месту, где стоял ее муж. Она подошла прямо к нему, положила руку ему на локоть, встала на цыпочки и коснулась губами его подбородка.
— Дорогой… — прошептала она, а в сапфировых глазах загорелся вызов. На мгновение она ощутила триумф, увидев, как дрогнули его красиво очерченные губы, как в черных глазах появился интерес. Но рука, которой она касалась, была безответной. Однако именно он подал Доминик бокал шампанского. Обернувшись к Кейт, Доминик подняла бокал.
— Победителю достаются трофеи, — произнесла она, прежде чем осушила его. — Мы можем поговорить?
Кейт кивнула и, повернувшись, пошла между расступившимися гостями к зеркальным дверям в конце зала.
Открыв дверь, она пропустила Доминик вперед, прошла сама, и двери захлопнулись.
— Боже мой! — воскликнул кто-то. — Побеседовать!
Ну и наглость!
Поднялся шум:
— Вы видали что-нибудь подобное?
— Кейт держалась с ней бесподобно.
— Да, смелости у нее не отнимешь.
— Что ей сейчас нужно?
— Кто-нибудь проверил, у нее нет оружия?
Все повернулись к Блэзу, по виду которого было совершенно невозможно понять, что он чувствует, когда вот так стоит, высокий, безупречно элегантный в смокинге, а лицо его бледностью может соперничать с рубашкой.
Тогда взгляды всех обратились к Агате, а она повелительно произнесла:
— Вечер еще не кончился, друзья.
Оркестр снова принялся играть, танцующие пары вышли на середину зала, остальные, стоя группами, бурно обсуждали событие. Спустя несколько минут Блэз отставил свой бокал и подошел к бабке.
— Какого черта она тут разыгрывает? — хотела узнать Герцогиня.
— Для Доминик игра не кончается до тех пор, пока она не выигрывает.
— Но сейчас она выиграть не может.
— Именно это она решила выяснить.
— Думаешь, Кейт с ней справится?
Блэз улыбнулся.
— Теперь она сможет справиться, и справится. Это ее борьба; она не только должна выиграть, нужно, чтобы увидели, что она выиграла и объяснила Доминик, каким образом.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
— Как правило, знаю, но ведь каждый может ошибиться. Успокойся, — невозмутимо сказал Блэз. — Давай лучше выльем еще шампанского…
В небольшой комнате, белой с золотой лепниной, две женщины стояли друг напротив Друга, их отражения множились несчетно в зеркальных дверях и в зеркалах на противоположной стене, так что казалось, их противостояние уходит в бесконечность.
— Я недооценила вас, — призналась Доминик.
— Не могу сказать вам того же.
— В любом случае, и говорить об этом поздно.
— Для вас вообще все сейчас поздно.
Доминик открыла сумочку, алую, в тон платью, вытащила золотой портсигар и не торопясь зажгла сигарету.
— Скажите мне, — спросила она, — как вы этого добились?
— Честным и кропотливым трудом.
— О, я спрашиваю не про подвиги малышки Неподкупности, я имела в виду Блэза.
— Я ничего не делала. Просто была такой, какая я есть.
— Была повсюду, куда бы он ни повернулся, куда вас подталкивала эта вечно везде сующая свой нос его бабка. Меня она никогда не любила. А мне не приходило в голову считаться с ней. А вы, напротив, начали с нее…
Это весьма предусмотрительно. Она — единственный человек в мире, имеющий на него влияние.
— Она любит его.
— Да… а он, в сущности говоря, не такой уж милый человек. Привлекательный, конечно, очень мужественный. Я хотела его с самого начала.
— Но вы никогда не любили его.
— Ему это и не было нужно.
— Тогда.
— Как легко вы расправляетесь с Прошлым, — прошептала Доминик.
— В счет идет только будущее. Я дошла до этой мысли непростым путем.
— Да… Чарльз, разумеется, знал. Он знал намного больше, чем я могла себе представить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184