– Сэр, покажите ей, кто здесь хозяин, – покачал головой Джек, пряча улыбку. Он вырвал повод из рук магистра и хорошенько дернул, обуздывая норовистую лошадь.
– Спасибо, спасибо, – забормотал магистр, хватая повод. – Ох, когда же все это закончится!
– Вы не одиноки в своем желании, магистр, – проговорил Хью и покосился на Джиневру, но та отвернулась.
Несмотря на все тяготы путешествия, она выглядела свежей, платье нигде не порвалось. И все благодаря тому, что каждый вечер Тилли приносила ей горячей воды для мытья и штопала ее одежду.
Джиневра продолжала оставаться грациозной и элегантной хозяйкой Мэллори-Холла, и ее глаза, хоть и затуманенные грустью, сохраняли свой удивительный серовато-фиалковый цвет. Ее губы были такими же чувственными, однако они чаще, чем обычно, сжимались в тонкую линию, например, как сейчас. Да и лицо ее все реже освещала улыбка. И все же длительное пребывание на свежем воздухе пошло Джиневре на пользу: ее щеки покрывал нежный румянец, а волосы ярко блестели в лучах солнца. Глядя на них, Хью вспоминал, как они, мягкие, шелковистые, струились у него между пальцев…
Великий Боже! Как же он хочет ее! Его страсть превратилась в самую настоящую пытку. Интересно, а она испытывает нечто подобное? Если да, то она мастерски скрывает это, угрюмо подумал он. В ту ночь она была не менее пылкой, чем он, и сейчас, при виде ее холодности и отчуждения, ему остается предполагать, что ее ненависть к человеку, который намерен передать ее в руки жестокого правосудия, сильнее огня страсти. И если быть честным, он не мог винить ее. Ведь именно он, Хью де Боукер, ответствен за то, что она оказалась в таком сложном положении.
Если, конечно, она не убивала своего мужа. А если убила, то ответственность за все несет она, и только она. Однако напоминания об этом почему-то не приносили Хью успокоения. Мысленно чертыхнувшись, он пришпорил жеребца и проехал вперед.
Джиневра старалась не замечать Хью, отвлекая себя размышлениями о предстоящем судебном разбирательстве. Она обдумывала различные линии защиты. Однако перед глазами все время возникало надменное лицо хранителя печати, и она то и дело возвращалась к мысли о том, что вряд ли ей удастся повлиять на этого человека, а потом гнала эту мысль прочь и запрещала себе впадать в уныние. Во время путешествия они с магистром долгими вечерами обсуждали возможную стратегию. Им очень недоставало книг. Вот когда они сверятся с текстом, тогда все станет ясно.
Сейчас они переезжали по мосту реку Холборн, впадавшую в полноводную Темзу. Мост был забит телегами на железных колесах, тачками, с которых женщины торговали яблоками. Юркие мальчишки с подносами на голове разносили яблочные пироги. Между телегами и лошадьми сновали шелудивые собаки, и возчики гоняли их и хлестали кнутами. Пони Пиппы подпрыгнул, когда одна из дворняжек вцепилась ему в ногу. Девочка тут же натянула повод и успокоила животное. Она уже поворачивалась к матери, ожидая услышать от нее похвалу, как вдруг ее котенок выбрался из седельной сумки и исчез в этой мешанине ног, колес и копыт.
– Светлячок! – завопила Пиппа, резко осаживая пони. Она собралась, было спрыгнуть с седла, но Джиневра вовремя подхватила ее.
– Нет-нет, Пиппа, ты не найдешь ее. – Пиппа зарыдала:
– Найду, мама, найду!
– Нет, дорогая, не найдешь. – Джиневра сильнее прижала к себе дочь. – Это просто невозможно.
– Где она?.. Что с ней будет?.. – сквозь рыдания восклицала Пиппа.
– Что случилось? – обеспокоенно спросил Хью, подъезжая к ним. – Кто-то ранен?
– Нет, – ответила Джиневра. – Светлячок испугалась и выпрыгнула из сумки.
Хью оглядел мост. Серебристого котенка, естественно, нигде не было видно. На них волнами накатывала толпа. Раздались сердитые возгласы – их отряд почти полностью перегородил и без того узкий мост.
– Даже не знаю, что можно сделать, Пиппа, – сказал Хью, глядя в несчастное лицо девочки.
– Но что с ней будет?
– Кошки очень живучи, – проговорил он. – Она будет охотиться на крыс и мышей. – Внезапно его осенило: – Кажется, ее мать жила в хлеву? – Пиппа уныло кивнула. – Значит, она научила Светлячка охотиться. Она отлично знает, как ей быть.
– Лорд Хью прав, Пиппа, – согласилась Джиневра, целуя дочь в щеку. – Светлячок станет лондонской кошкой. Не волнуйся, она сможет позаботиться о себе.
– Возьми себе Муската, Пиппа, – предложила Пен, переживая за сестру. – Мне не жалко. – Она вытащила из-под плаща рыжего котенка.
– Убери его! – закричала Пиппа. – Он тоже может убежать. Пен, – добавила она, – мне не нужен твой котенок. Он очарователен, но мне нужен мой. – Она продолжала вглядываться в толчею на мосту. – Мама, с ней ничего не будет?
Джиневра посмотрела на Хью. Он развел руками, давая понять, что как родитель понимает ее, но ничем не может помочь.
– Здесь ей будет вольготно, – наконец ответила она. – Дома были волки и лисы, а здесь их нет. Светлячка ждет замечательная жизнь.
– Сомневаюсь, – возразила Пиппа, поднимая голову и всхлипывая. – Может, поищем ее, а?
– Я мог бы поискать ее, – предложил Робин. – Позвольте, сэр?
Хью колебался. Внутренний голос подсказывал ему, что это рискованное предприятие и не нужно зря обнадеживать Пиппу, однако он не мог устоять против ее молящего взгляда.
– Возьми с собой Люка. Ты должен быть дома до вечернего звона.
– Слушаюсь, сэр. – Робин ободряюще улыбнулся Пип-пе. – Уверен, мы найдем ее. – Подозвав Люка, он спешился, передал тому повод и исчез в толпе.
– Пиппа, дорогая, только не жди, что Робин найдет ее. – Джиневра гладила девочку по щеке. – Крохотный котенок в такой огромной толпе то же, что иголка в стоге сена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118