Его отношения с Джиневрой начались со смерти. Смерть опутала их любовь подозрениями… смерть отравила их собственным ядом. Подозрением. Змея укусила себя за хвост.
Хью вспомнил, как Джиневра выслушивала его обвинения. Она стояла тихая, неподвижная, освещенная золотистым светом. Он будто наяву услышал ее слова: «Но ведь я люблю тебя, Хью».
Он сам оттолкнул ее от себя, назвав лгуньей и убийцей. Он поверил в то, что женщина, бросившая все ради своих дочерей, способна причинить вред его сыну.
Хью сел на кровать, в которой лишь вчера спали ее дочери, и устремил взор во мрак.
Глава 28
– Мурфилдс, говорите? – Хью, стоявший у камина и глядевший на разгоравшийся огонь, поднял голову и посмотрел на мастера Милтона.
– Да, милорд.
Эконом прятал руки в рукавах гауна. Только что рассвело, и в зале было еще холодно. Его вытащили из кровати по срочному вызову хозяина. Однако несмотря на холод, Милтон пыжился от сознания собственной значимости – ведь он сообщил очень важные сведения.
– Перед тем как пойти спать, я услышал, что мастер Краудер расспрашивает повара о меблированных комнатах, которые содержит его сестра в Мурфилдсе. В тот момент я ничего не подумал, милорд. Мастер Краудер не сказал, что они уезжают. А если бы сказал, я бы, естественно, не пошел спать, – добавил он, будто чувствовал вину за то, что в отсутствие хозяина не помешал леди Джиневре поступить по-своему. Помолчав, он продолжил: – Я поспрашивал в конюшне и выяснил, что они уехали около одиннадцати. Они забрали своих лошадей. Магистр Говард, барышни, госпожа Тилли, мастер Краудер и даже егерь Грин. Все уехали. Леди Пиппа сказала грумам, что они должны уехать, так как в доме нездоровый воздух, и они не хотят заразиться от мастера Робина. – Милтон пристально взглянул на хозяина. – Их отъезд показался мне несколько неожиданным. По-моему, они и так должны были сегодня утром отбыть в Дербишир? – В его голосе слышался вопрос.
Но Хью никак не отреагировал на его слова. Ему было безразлично, что думает эконом. Джиневра, видимо, таким образом объяснила дочерям причину их отъезда. Для девочек этого достаточно, а вот слуги вряд ли поверят. И, поразмыслив, придут к выводу, что леди Джиневра ушла от мужа. Они решат, что он обязательно захочет вернуть ее назад, как и полагается уважающему себя мужу.
Но почему Джиневра не посчитала нужным скрыть свое местопребывание? В душе Хью вспыхнула надежда. Может, она ждет, что он придет за ней? Вряд ли. Такие игры не в ее стиле. Она не делает пустых жестов, каждое ее действие обдумано. Она знала, что он не будет настаивать на ее возвращении, вдруг осенило Хью, и поэтому не видела смысла в том, чтобы скрываться.
– Выясните, где находится этот дом, – велел он эконому. – И прикажите оседлать лошадь.
– Слушаюсь, милорд. Я сейчас приведу повара. Он как раз разжигает огонь в кухне. – Милтон так спешил, что полы его гауна разлетелись в стороны, как крылья.
Хью нетерпеливо шагал взад-вперед по залу. Когда Джиневра поймет, что все их несчастья – дело рук хранителя печати, и увидит, как он раскаивается и сожалеет о том, что причинил ей такие страдания, она вернется к нему.
Вскоре Милтон привел повара. Тот вытер о фартук испачканные в муке руки и объяснил, где находятся меблированные комнаты его сестры.
– Это респектабельная часть деревни, милорд. Вокруг поля и леса. Много свежего воздуха для барышень. Надеюсь, они не заразились от мастера Робина.
– Уверен, что нет, – сказал Хью и вышел из дома.
Начался дождь, в воздухе пахло сыростью.
Дрожащий от холода грум подвел к нему лошадь, которая выглядела такой же несчастной, как и мальчик. Хью вскочил в седло и послал жеребца в галоп. Он проехал по узкому мосту через реку Холборн и направился к Чипсайду. Ворота уже открылись, и он покинул город.
Мурфилдс была маленькой деревушкой недалеко от Лондона. Несмотря на пасмурную погоду, домики, стоявшие вдоль единственной улицы, казались уютными и гостеприимными. Из труб поднимался дым, в окнах горел свет. Пахло жареным беконом и свежеиспеченным хлебом.
Дом, который был нужен Хью – с побеленными стенами, бревенчатым вторым этажом, прочной крышей, – стоял на окраине и выглядел более солидно, чем другие. Входная дверь и ставни на фасаде были закрыты.
Хью спешился, стреножил коня и негромко постучал, преодолевая желание изо всех сил заколотить в дверь рукояткой меча. На его стук никто не ответил. Тогда он постучал громче, и на этот раз за дверью послышались голоса. Он постучал в третий раз.
Наконец лязгнул засов, и дверь открылась. Мастер Краудер взирал на Хью без удивления и с нескрываемой враждебностью.
– Милорд?
– Передайте леди Джиневре, что я здесь, – сказал Хью, берясь за дверную ручку.
– Госпожа знает, что вы здесь, сэр, – заявил Краудер. – Она не может принять вас. – Он попытался закрыть дверь.
Хью вцепился в ручку с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
– Краудер, мне нужно поговорить с ней. Не стойте у меня на пути.
– Я подчиняюсь своей госпоже, сэр. Она не желает принимать вас. – Голос у Краудера был спокойным, а взгляд – холодным.
Хью выпустил ручку двери. Надменный вид Краудера взбесил его, однако он напомнил себе, что тот всей душой предан Джиневре.
– Тогда я хотел бы кое-что передать ей, – с трудом сдерживая ярость, проговорил он.
– Конечно, милорд.
Хью заколебался. Ему не хотелось посвящать Краудера в свои отношения с Джиневрой.
– У вас есть бумага и перо? – спросил он.
– Осмелюсь сообщить вам, сэр, что дальше по улице находится вполне приличная таверна, – указал вправо Краудер. – Там вас снабдят всем необходимым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118