– Ну, может быть, – задумчиво проговорила Пен. – Когда ты привыкнешь видеть в ней сестру, ты поймешь, что проще ей не противоречить.
– Мудрые слова, – заметил Хью.
На маленькой галерее для менестрелей зазвучали фанфары, и гости потянулись к столу.
Пен догадывалась, что Робин выпил, и немало, с дружинниками своего отца. Конечно, он почти мужчина, и это его право, однако девочка очень волновалась за него. Как и ее мать, она хорошо знала, что делает с человеком алкоголь.
Когда все расселись, Пен дернула Джиневру за рукав и прошептала:
– Робин слишком много выпил. Что мне делать?
– Думаю, лорд Хью знает об этом, – ответила Джиневра. – Он сам позаботится о нем.
Пен немного успокоилась, но все же решила хоть как-то повлиять на сводного брата. Она подчеркнуто отказывалась от вина, надеясь, что Робин обратит на это внимание. Однако того интересовала только компания дружинников, которые громко переговаривались через стол и оглушительно хохотали.
Робин раз за разом до краев наполнял свой кубок, и Джиневра ждала, что Хью вмешается, но тот ничего не говорил, лишь хмурился. На его скулах ходили желваки. Когда Робин уже начал перекрикивать собеседников и у него стал заплетаться язык, Джиневра не выдержала и спросила:
– Хью, почему ты ему ничего не скажешь?
– Он взрослеет и должен научиться делать собственные ошибки. Эту ошибку он совершает в безопасной обстановке, дома. Единственным последствием будет похмелье, и ему придется его пережить. – Тон Хью был резким, и Джиневра поняла, что ему очень трудно спокойно сидеть и наблюдать за сыном.
Робин опять потянулся за кувшином с элем. Руки плохо слушались его, и он задел рукавом миску с жарким. Жирный соус вылился Пен на платье, а миска с грохотом упала на пол.
– Робин, что ты наделал! – возмутилась Пен. – Какой же ты неуклюжий!
Робин озадаченно взглянул на нее. Он никогда не слышал, чтобы мягкая и нежная Пен возмущалась.
– Ничего страшного, – пробормотал он, пытаясь салфеткой стереть соус с ее платья.
– Очень даже страшно! – Пен в сердцах оттолкнула его руку. – Ты пьян! – В ее голосе слышались слезы. – Я ненавижу пьяных. Зачем ты напился?
Робин изумленно уставился на нее.
– Я не пьян! – громко возразил он. – А ты не имеешь права… предъявлять мне претензии, как какая-то мегера. Мужчина вправе пить эль, мисс Зануда.
– Ой, только не надо ссориться! – вмешалась Пиппа. – Ведь сегодня такой день! Сегодня свадьба!
– Верно, барышня, – поддержал ее один из дружинников. – Мастер Робин что-то разбушевался. Я бы сказал, что он должен заплатить штраф.
Раздались одобрительные возгласы, и несколько дружинников вдруг подхватили еще ничего не понимающего мальчика под руки и поволокли к наручнику в стене. Когда Робин все понял, он ужаснулся и начал вырываться. Его бравады как не бывало.
– Нет! – закричала Пен, устремляя на мать полный муки взгляд. Это ее вина! Это она привлекла внимание к Робину, спровоцировала его на ссору!
– Ради Бога, Хью, останови их! – прошептала Джиневра. – Неужели ты им позволишь?
Во взгляде Хью была такая же мука, как у Пен. Однако он лишь мрачно сказал:
– Если он хочет пить наравне с мужчинами, то должен и расплачиваться наравне с ними.
– Глупости! – возразила Джиневра. – Неужели ты допустишь, чтобы они унизили его на глазах у Пен. Только не здесь, только не сейчас. Как ты не понимаешь? Он никогда не оправится от такого унижения.
Хью посмотрел на Джиневру, потом перевел взгляд на вырывающегося Робина и спросил:
– По-твоему, если его отпустят по моему приказу и отнесут в постель – это будет менее унизительно, чем платить штраф?
– Да, менее, – ответила Джиневра. – Пусть он побудет ребенком, хотя бы один день.
Хью потер подбородок. Права ли она? Женщины смотрят на многое по-другому. И ему никогда прежде не приходилось учитывать мнение женщины в своих отношениях с Робином.
Хью резко встал и пошел к дружинникам, которым уже удалось приковать Робина.
– Отпустите парня, – приказал он.
Дружинники не скрывали своего сожаления: им очень не хотелось выпускать жертву. Алкоголь подействовал на них возбуждающе, и в них проснулся охотничий азарт.
– Я сказал – отпустить его. – Голос Хью вдруг стал тихим и спокойным, в глазах появился холодный стальной блеск. Он видел, что Робину страшно, и его сердце сжалось от сострадания.
Дружинники отошли в сторону, и Хью, освободив мальчика, одним движением перекинул его через плечо и направился к двери.
– Только не вздумай облевать мне спину, сынок, – сердито проговорил он.
Пен облегченно вздохнула. Пиппа, молчавшая все это время, рассудительно заявила:
– Я рада, что лорд Хью не позволил им приковать его. Это было бы ужасно!
– Думаю, вам обеим тоже пора наверх, – сказала Джиневра.
Она по опыту знала, что шумный праздник скоро превратится в обычную попойку. Будь она дома, она бы тоже ушла, но сейчас она вынуждена была сидеть за столом. Во всяком случае, до возвращения Хью.
– Еще рано, – запротестовала Пиппа. – Еще рано для свадьбы. А еще я хочу торта!
– Торт съешь завтра, – пообещала ей Джиневра. – Останется много, тебе хватит.
– Пошли. – Пен потянула за собой сестру. – Я не хочу больше здесь оставаться.
Поколебавшись, Пиппа встала.
– Если бы Робин не напился, мы бы могли остаться, – обиженно проговорила она. – И съесть торт.
– Я не желаю задерживаться тут даже на минуту, – заявила Пен. – А ты, если хочешь, можешь оставаться.
– Я иду, – закричала ей вслед Пиппа. – Я только сказала… – Она побежала за сестрой.
– Мне пойти с ними, миледи? – Тилли в мгновение ока возникла позади Джиневры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118