— Она, несомненно, умна, — ответил Перегрин. — Только вот не знаю, сколько же времени ей понадобится, чтобы, как вы сказали, нарастить на костях хоть немного мяса.
— Новая одежда изменит ее и придаст уверенности в себе.
— Не сомневаюсь, вы истинный знаток того, что значит одежда для женщины, — поддразнил друга Уоллингхем, — но, мне кажется, когда речь идет об этой девушке, следует принимать в расчет не только ее внешность, но и характер.
Маркиз в ужасе замахал руками.
— Ради всего святого! — воскликнул он. — Последнее, что нам нужно, это девушка с характером! Нам требуется славное послушное существо, которое сделает все, что мы ему скажем, и примет идею свадьбы с Бранскомбом как дар небес!
Уоллингхем помолчал, а затем заметил:
— Мне кажется, Кистна сильно отличается от средней девушки. Она жила с родителями в Индии и много страдала здесь, в Англии. Сомневаюсь, что из нее когда-нибудь получится толстая, благодушная корова, которая требуется для выполнения вашего плана.
— Ну что ж, — сказал маркиз, как будто защищаясь, — она умна, и когда придет пора сказать ей, что она должна сыграть роль Мирабел, она поймет, какие выгоды это сулит ей. Стать женой Бранскомба — перспектива более приятная, чем голодная жизнь в приюте.
— Я уверен, что она в состоянии исполнить свою роль просто великолепно. Только сомневаюсь, что у нее будет возможность решать, хочет ли она играть эту роль.
— Она должна возблагодарить свою счастливую звезду за то, что всю оставшуюся жизнь проживет в роскоши. Ведь как бы Бранскомб ни был взбешен, когда обман откроется, он ничего не сможет сделать.
Маркиз говорил столь резко, что Уоллингаем решил прекратить бессмысленный разговор и предложил отправиться на прогулку.
Когда они вернулись спустя несколько часов, им сообщили, что портниха уже прибыла и ждет маркиза.
Это была умная женщина с резкими чертами лица. Ее магазин модного платья на Бонд-стрит пользовался известностью и процветал.
Маркизу не раз случалось сопровождать туда своих любовниц и знакомых дам из высшего общества.
Мадам Ивонн была отнюдь не болтлива, и не было случая, чтобы она дала понять женщине, которой маркиз покупал дорогое платье, что она не единственная дама, которая пользуется его благосклонностью.
Теперь она приветствовала маркиза глубоким реверансом, ожидая его указаний.
— Мадам, я хочу, чтобы моя подопечная была одета наилучшим образом. Позаботьтесь, чтобы ее гардероб был совершенно исключительным, таким, какого не будет ни у одной дебютантки в Лондоне.
В глазах мадам Ивонн при этих словах маркиза вспыхнул алчный огонек, но голос ее звучал спокойно:
— Я, как всегда, постараюсь сделать все возможное, чтобы ваша светлость остались довольны.
— Но есть одно условие.
— Да, милорд?
— Я не желаю, чтобы кому бы то ни было в Лондоне стало известно, что моя подопечная живет здесь, в аббатстве.
На лице мадам Ивонн мелькнуло удивление, и Олчестер продолжал:
— Видите ли, мисс Кистна была нездорова, а для девушки нет ничего хуже, чем разговоры в свете о ее слабом здоровье или о том, что она перенесла какую-либо болезнь, не важно, была эта болезнь пустяковой или серьезной.
Мадам Ивонн кивнула, соглашаясь. Маркиз заговорил снова:
— Именно поэтому, мадам, я не могу позволить, чтобы слух о том, где находится моя подопечная, распространился раньше, чем она оправится настолько, что сможет с достоинством носить сшитые вами туалеты и украшать собой бальные залы.
— Конечно, милорд, я все понимаю, — ответила мадам Ивонн. — И я обещаю вам, что ни словом не обмолвлюсь о юной леди.
— Благодарю вас. А теперь давайте убедимся, что вы привезли для мисс Кистны ваши лучшие изделия.
Немного помолчав маркиз добавил:
— Моя подопечная — наследница огромного состояния, и поэтому нет необходимости экономить на мелочах.
Произнося эти слова, маркиз не сомневался, что получит счет на астрономическую сумму. Зато, если ему удастся убедить мадам Ивонн в том, что Кистна — богатая наследница, портниха когда-нибудь в будущем не преминет намекнуть знакомым светским дамам, что подопечная маркиза баснословно богата. Это как нельзя лучше вписывалось в его планы — словно фрагмент огромной головоломки, — и маркиз поздравил себя с тем, что продумал все до мельчайших деталей.
Он решил поручить миссис Дос выбрать для Кистны наряды из уже готовых, а остальное, сшитое на заказ, будет доставлено из Лондона позже.
— Как мисс Кистне понравились новые туалеты? — спросил маркиз, когда портниха уехала.
— Я никогда еще не видела, чтобы юная леди была настолько взволнована, — ответила миссис Дос. — А сейчас, когда ее возбуждение поутихло, я уложила ее в постель. Уверена, она сразу заснула и, наверное, спит сейчас как дитя, после таких радостных переживаний!
— Я знал, что спокойно могу доверить ее вашим заботам, миссис Дос, — сказал маркиз, и почтенная экономка была весьма польщена подобным комплиментом.
Вечером того же дня Олчестер увидел Кистну, когда она спустилась к обеду. Трудно было узнать в ней оборванную сироту, которую он встретил в приюте.
Платье нежного небесно-голубого цвета с широкой юбкой и пышными рукавами скрывало необычайную худобу девушки. Только личико, несмотря на слегка подрумяненные щеки, оставалось таким же изможденным. Миссис Дос или кто-то из девушек-служанок искусно уложили прямые волосы Кистны, перевив их голубыми лентами в тон платью. Узкая бархотка того же цвета украшала ее стройную шею.
Кистна робко вошла в гостиную, когда маркиз и Уоллингхем уже сидели за столом, и оба они убедились, насколько маркиз был прав, утверждая, что одежда способна совершенно изменить женщину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44