— А после смерти вашей сестры?
— Миссис Мур решила, что меня можно использовать.
Они с мистером Хардбордом уволили женщину, которая приходила сюда убирать и готовить. Все ее обязанности стала выполнять я.
— Почему они так поступили?
Глаза Кистны вспыхнули. Затем, словно почувствовав, что маркиз все равно заставит ее рассказать правду, она, запинаясь, ответила:
— Они… хотели… сэкономить. Мне-то ведь ничего… не платили.
— Значит, — медленно заговорил маркиз, — они присваивали те деньги, которые должны были тратиться на содержание приюта.
— Не думаю, что миссис Мур получила много денег.
Мистер Хардборд покупал ей спиртное, наряды, дарил… и другие подарки.
— Почему?
Олчестер увидел, как девушка покраснела, и понял, что Кистна смущена тем, о чем ей приходится говорить. Он поспешил остановить ее:
— Я понял. Продолжайте!
— Я часто слышала их разговоры и думаю, что мистер Хардборд присваивал не только деньги приюта.
Увидев, как изменилось лицо маркиза, девушка быстро сказала:
— Пожалуйста… простите меня… Я не должна была говорить этого. Это… не мое дело. Мистер Хардборд — ваш… слуга.
— С этой минуты — нет, — с угрозой в голосе сказал Олчестер. — Прошу вас, Кистна, будьте со мной откровенны. Боюсь, никто больше не осмелился бы сообщить мне о том, что здесь происходит. Но я обещаю вам, это никогда не повторится.
— Благодарю вас. Это было так ужасно… словно ночной кошмар наяву… видеть, как дети… страдают. Трое умерли в прошлом году… от холода, а миссис Мур уверяла, что это была… лихорадка. — Девушка сдавленно всхлипнула. — Они почти не спали ночью, потому что хотели есть… А я… умоляла миссис Мур дать им поесть, но она… меня не слушала…
— Как вы думаете, прежняя начальница… как ее имя — миссис Оуэн? — согласится вернуться?
— Согласится, если ваша светлость попросит ее. Она живет в деревне и сначала часто заходила сюда, пока миссис Мур не велела ей держаться подальше от приюта и не запретила мне открывать ей дверь.
— Я сумею убедить ее вернуться. Думаю, что она знает, где купить одежду для детей, одеяла и все необходимое.
— Ужаснее всего… была прошлая зима, — совсем тихо сказала девушка и вдруг замолчала, словно задохнулась, Дверь открылась, и в комнату вошла миссис Мур в шляпке и в мантилье.
Она посмотрела сперва на маркиза, потом на девушку, и ее лицо исказилось злобной гримасой.
— Я вижу, что ваша светлость уже выслушали достаточно лжи обо мне, — прошипела она. — Ну что ж, я ухожу, но здесь мои бутылки, и я их забираю.
С этими словами миссис Мур подошла к столу, собрала бутылки и сложила их в корзину, которую держала в руке. Когда стол опустел, миссис Мур повернулась к Кистне, которая следила за ней испуганными глазами, и сказала:
— От души надеюсь, маленькая гадина, что ты умрешь так же, как твоя сестра. Хорошо, что я избавилась от тебя и от всех остальных тоже! Довольно с меня детей и возни с ними!
С этими словами она повернулась и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.
Маркиз заметил, что Кистна вся дрожит.
— Забудьте о ней! Она больше не сможет причинить вам зла! Благодарение небу, что я приехал сюда, иначе Бог знает, сколько бы еще продолжалось ваше рабство.
— Если бы вы не приехали… мы бы все… умерли, — ответила девушка.
В этот момент в коридоре послышался голос миссис Мур. Ей что-то отвечал мужской голос. Кистна вскочила с дивана.
— Я думаю, милорд, вернулся ваш грум и привез еду!
Не дожидаясь ответа маркиза, она подбежала к двери и распахнула ее.
Джейсон стоял в холле, держа в руках огромную корзину с хлебом, а в открытую входную дверь на тропинке, что вела к дороге, была видна удаляющаяся фигура миссис Мур.
— Вы вернулись! — радостно воскликнула Кистна, — И вы привезли еду!
— Горы еды! — усмехнулся Джейсон. — Подождите восхищаться, вы еще не видели все то, что лежит в фаэтоне!
С Кистной грум разговаривал без церемоний, но, заметив в дверях маркиза, почтительно продолжал:
— Я купил все, милорд, что можно было достать, как вы мне велели.
— Очень хорошо, — одобрительно кивнул маркиз.
Возможно, слово «еда» каким-то образом проникло сквозь закрытые двери спальни, но скорее всего, как догадывалась Кистна, дети тихонько прокрались на лестницу и прислушивались к тому, что происходило внизу. Теперь с громким криком они лавиной скатились вниз по лестнице.
Кистна и Джейсон не в силах были им помешать. Дети хватали хлеб, большими кусками набивали себе рот, пытаясь поскорее насытиться.
Маркиз шагнул было вперед, собираясь навести хоть какое-то подобие порядка, но Кистна, поняв его намерение, покачала головой. Она вытащила из корзины два каравая и сунула их в руки маркизу.
— Пусть они съедят, сколько смогут, — сказала она. — Подержите это, а я пойду подогрею молока для младших.
И, прежде чем маркиз опомнился, девушка выбежала из дома. Посмотрев ей вслед, маркиз, к своему изумлению, обнаружил, что Уоллингхем придерживает лошадей, следя, чтобы большая бутыль с молоком, стоявшая в экипаже, не разбилась и не опрокинулась.
Олчестер с караваями в руках подошел к фаэтону как раз в тот момент, когда Кистна пыталась вытащить бутыль из экипажа.
— Думаю, Перегрин, — сказал маркиз, от души забавляясь ситуацией, — вам следует помочь Кистне отнести молоко. Я пока подержу лошадей.
— Но вы же сказали, что сейчас моя очередь, — ответил Уоллингхем, отдавая Олчестеру вожжи и с удивлением поглядывая на хлеб у него в руках. Затем он понес бутыль с молоком в приютскую кухню.
Друзья поразились, как быстро Кистна организовала старших детей, чтобы они расставили на кухонном столе тарелки и чашки и помогли ей нарезать хлеб и размочить его в молоке для самых маленьких.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44