Впрочем, ее выпученные глаза так косили, что положение головы роли не играло. Девчонка на ходу разевала широченную пасть, утыканную кривыми, гнилыми зубами, орала и плевалась. Подобранные в помойках бутылки громыхали друг о друга, словно тренировался спятивший оркестр.
Одним словом, на девушку-подростка этот синий урод с волосатыми щеками ничем не походил. Однако я не мог ошибиться, это был почти ребенок, неизвестно как пробравшийся в научный центр.
– …Не уйдешь от длинных лап!..
Бирр громыхал ножищами; для своего веса он двигался удивительно быстро, но разогнаться ему мешала слишком легкая конструкция трапа. Один за другим лопались тросы, удерживавшие трап под потолком.
За Бирром, спотыкаясь, бежали еще штук пять лесняков, самого злобного и разбойничьего вида, с железяками, с украденными тазерами, один даже тащил на себе снятый с шагателя палинтон. Если бы этому придурку вздумалось пальнуть прямо здесь, разрывными минами посекло бы всех. Лесняки горланили и визжали, изо всех сил пытаясь отвлечь внимание монстра на себя. Но Бирру, очевидно, казалось, что усатая девушка с бутылками тут самая вкусная.
Первый лесняк чертовски походил на скользкую жабу, одна нога у него была дюймов на пять короче другой, поэтому он передвигался длинными неровными скачками. В правой вытянутой руке он легко держал тяжелый тазер и пускал Бирру в спину разряд за разрядом, а левой рукой ему приходилось придерживать собственный глаз. Глаз у жабоголового постоянно вываливался на щеку.
За ним, завывая, торопился скрюченный, одетый в рубище, старикашка. На шее у него болталось грандиозное ожерелье из чьих-то щетинистых сушеных ушей. За стариком поспевала утиноголовая бородавчатая тетка, наряженная в краденую пехотную форму. Форма была тетке явно велика, периодически с нее спадали штаны, но это не мешало безумной дикарке тащить на себе турельный палинтон.
Утиноголовую настигали двое мужчин помоложе, тоже в краденой форме. Один размахивал громадным топором, рискуя отрубить голову соседу. Сосед рычал, целился в спину Бирра из запрещенного боксера, но никак не мог выстрелить – мешали его же товарищи.
– Боже, он ее разорвет! – вскрикнула Маори Бирк, ввинтившись между мной и Бауэром.
– Вы что, ее жалеете? – поразился Бауэр.
Мы улеглись втроем на краю решетки и, крутя головами, следили за состязанием. Мокрик тоже подполз и присоединился к нам. События тем временем принимали драматический оборот.
Бирр загнал девицу в угол, замахнулся когтистой лапой, но не рассчитал амплитуды замаха. Его когти на несколько секунд застряли, зацепившись за одну из тонких трубок, соединявших цистерны. Из трубки ударила тонкая, но сильная струя воды. Задержка спасла дикарку.
Она мигом перемахнула через ближайшую к ней цистерну и побежала по параллельному трапу в обратную сторону.
– Доктор, как сюда попали лесняки? – спросил я. – Они не могли пройти через шлюзы, так?
– Зовите же меня просто Маори! Вы правы, шлюзы рассчитаны на человеческую ДНК. Скорее всего, они прогрызли дыру где-то внизу.
– Стойте, а кто сказал, что это тоже не глюки? – поднял голову Бауэр.
– Это не глюки, – заверила Маори.
– Бауэр, это не глюки, – подтвердил я. – Ты разве не слышишь, у них сердца бьются? Они настоящие.
Толпа родственников так разогналась, что чуть не впилилась Бирру в спину. Парень с боксером наконец выстрелил, я почти зрительно уловил силовую волну, ударившую монстра в поясницу. Бирр с воем соскользнул с цистерны, на которую успел взобраться, попал под струю воды и покатился по трапу, пока не уткнулся в стену.
Похожая на утку бабка издала победный вопль и вскинула палинтон. Я невольно зажмурился.
– Волкарь, а какого дьявола эти лесняки воюют с «нашим" глюком? – задумчиво спросил Мокрик. – Если они пришли убивать персонал миссии, им что, больше заняться нечем?
– Хороший вопрос, – признал я. – Маори, ваше мнение? Я полгода на Бете, и еще не слышал, чтобы аборигены пугались глюков. Они их запросто создают, но только против нас…
Утиноголовая шарахнула сразу из двух стволов. Мины настигли Бирра, когда он уже занес лапу, чтобы прикончить идиота с топором, подобравшегося слишком близко. Поле боя покрыло облако вонючего дыма. Когда у меня немного перестало звенеть в ушах, я расслышал упрямое бормотание доктора Маори Бирк.
– Я вам сто раз повторяю, а вы не слышите! – она кричала, оглохнув не меньше нас. – Лесняки не нападали на центр, они появились в городе, когда глюки стали убивать фиолетовых малюток. Это другие глюки, они не растворяются от излучения органов, они убивают всех без разбора…
– Волкарь, ты смотри, какая гадина! – толкнул меня в бок Бауэр. – Он не погиб! Стену вынесло, а эта гадина жива!
Там, куда угодили мины, рухнул кусок стены, стал виден соседний зал, набитый приборами и змеевиками. Две крайние цистерны превратились в решето, оборвались тросы, крепящие трап, и вся компания дикарей провалилась десятью футами ниже, на решетчатый пол. В зале погас свет, и почти сразу, с воем, включилось аварийное освещение.
У нашего выносливого приятеля недоставало руки, он был продырявлен в сотне мест, но продолжал сражаться. Бирр сумел удержаться на крыше ближайшей к нему цистерны, перекатился через нее и встал на другой целый трап.
Лесняки внизу загомонили и бросились в дальний угол зала, чтобы перекрыть монстру пути к отступлению. Похоже, они еще не поняли, с кем связались. Бирр прополз прямо под нами на четвереньках, его оплавленное свиное рыло на глазах возвращалось в прежнее, румяное состояние.
Вдали завопила девчонка.
– Отрыжка кита!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110