Славик там был с Ленкой, ее отчим избил, сука. Вначале ничего, в кино сходили, а после кино Ленке худо стало. Живот болит, блин, разогнуться не может. Она Славику не сказала, что отчим избил. Зима, это, дубак, мы вчетвером, хрен поймешь, как уехать… – Рябов остановился, набрать побольше воздуха в грудь. – «Копейка» битая тормозит, это, хач сидит.
Грит – триста. Ленке худо совсем, Славик ее держит. Я хачу, это, объясняю, что плохо человеку, что нету бабла столько. Обезьяна – ни в какую, уперся, носорог сраный. Грит – пить надо меньше. Мы, это, офигели, Славик чуть стекло ему не разбил. Ну, хач уехал. Фигак, блин, «шестера», тоже словно из-под пресса, и снова обезьяна. А за ним, это, по льду другой тормозит, ждет, блин, вдруг первому не обломится. Я к тому пошел – ара сидит, зубы золотые выставил. Двести пятьдесят, грит. Славик ему грит, что девушка больная, вон крючится, в больницу надо…
Откуда у нас столько денег, блин?.. – Рябов закачал в себя воздух. – Мы грим, отвези за стоху. Хрен там, еще и матом послал! Ни фига себе, обезьяна какая-то пальцы гнет! Ну, телки наши базарят, что, блин, русские таксисты в городе кончились? Ара услышал, что на него гонят, и, это, гундосит, типа, чтобы ему бабу дали. Грит, мол, бабы ваши пьяные, давайте я одну сам подвезу? Грит – живо у нее живот пройдет, и ржет, сука! Ну, мы ару этого, блин, вытащили, оборзел вконец, это…
У Рябова было что-то не в порядке с сердцем. Или возле сердца. Я ни хрена ведь не разбираюсь в медицинских всяких штуках, но тут такая, млин, фигня…
Короче, Рябов внутри здорово больной.
– Я расскажу, чем все закончилось, хотя вы уже догадываетесь, – ласково встрял Оберст. – Сядь, Алеша, спасибо! Парни вежливо просили подвезти, но в нашем городе, оказывается, такси теперь ездит для черных, и заправляют им черные звери. Эти подонки видели, что на морозе замерзают девочки, что у ребят нет лишних денег, но даже не подумали помочь. Зато они хорошо умеют вспарывать колеса русским водителям, когда те пытаются взять клиента на их территории…
Ребята проучили мерзавца, но в результате попали в милицию, а одна из девушек тем вечером простудилась и сильно заболела. С ментами мы разобрались, но черный не успокоился. Ему, видите ли, попортили драгоценную машину. Зеркальце ему свернули, дверцу дорогую помяли…
– Ага, Славка на крыше попрыгал, – засмеялся Рябов.
«Нам стоило труда замять дело…»
– Нам стоило немалого труда замять дело. Да, скажу вам честно. Мне пришлось разговаривать с этой обезьяной, и даже заплатить ему, чтобы он забрал заяву. Мы расплатились, и вот уже полтора года никто из наших ребят в беду не попадает. Больше таких случаев в нашей организации не повторится. Не повторится, Алеша?!
– Не повторится! – твердо отчеканил Рябов.
Я подумал, что мне глубоко насрать на Рябова, на его сердце, на его короткую жизнь, потому что долго он точно не проживет. Меня все еще колотило. Я стал вспоминать, как часто случалось такое раньше.
Случалось. Я даже играл сам с собой в такую, млин, игру – угадаю или нет, кто что скажет или кто что сделает. Никому не рассказывал, ясный хрен. О таком расскажешь – мигом в дурку упекут, свои же и упекут. Мне хватало с черепами других заморок, ну их на фиг!
Но раньше из меня не перли всякие… всякие, млин, страшилки.
– Ты уловил, орел? – Оберст ткнул пальцем в Мюллера. – Нам не нужны обормоты, устраивающие драки с гомиками и растаманами! Нам не нужны разборки с ментами и мамашами избитых волосатиков. Мы принимаем серьезных ответственных людей, готовых к работе на перспективу. Мы зовем к себе тех, кто готов преодолевать лишения, кто готов к многолетней конспирации и воинской дисциплине. Мы не обещаем близкой победы и кисельных берегов… – Оберст резко замолк. Он смотрел на нас так, словно мы у него что-то украли. – Мы – на переднем крае войне, а кто на переднем крае, тот что?..
– Тот гибнет в первую очередь, – закончил я.

ЗАПАХ КРОВИ
Да, в этом вся беда. За планетой и ее обитателями невозможно постоянно присматривать. Ко всему прочему, у нее идиотская орбита. Когда Моргана и наш родной Митра сближаются до четверти светового, все планеты рыжей Морганы ведут себя прилично. И Альфа, и Гамма, и Эпсилон, и груда астероидов, оставшихся после взрыва Дельты. Кружат себе и кружат, согласно учебнику астрономии. Потому их давно обшарили, еще в прошлом столетии. Их со всех сторон просверлили, соскоблили и, как следует, потрясли взрывами. На Гамме, как известно, оказались вполне сносные условия для расселения рода человеческого. Ну, не вполне сносные, ученым пришлось немало потрудиться над составом атмосферы, так что первые два поколения детишек выросли под губками искусственных легких. Зато теперь на Гамме Морганы пруд пруди курортов, уютных бухточек на продажу, с домиками на круче и беленькими ступеньками к самому пляжу и качелями на берегу…
Что-то я отвлекся.
Я ведь почему так часто о нем думаю? О Бродяге Марше. Не потому, что я так уж тесно с ним дружил. Просто, если честно, я здорово наложил в штаны, когда услышал всю эту историю с пляжем. И врачу на недельном осмотре я честно признался, что выбит из строя. Потому что Бродяга Марш – он вроде как похитил мою мечту. Это мы с моей девушкой так прикидывали, что за два контрактных срока я накоплю достаточно, чтобы сделать взнос за дом. Моей хотелось домик в престижном районе, чтобы жить, как в раю. Еще лучше – на взморье. Чтобы никто не доставал, чтобы пищу подвозили ночью, отфильтрованное море, никаких туристов… Домик на скале. Прямо как в рекламном проспекте, который показал мне врач. Выходило так, что мы вдвоем с Бродягой Маршем грезили одинаковым гнездышком, пустышкой с обложки стройкорпорации!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110