- Белый луг, - тихо пробормотал Середин себе под нос, отъехав от
березняка метров на триста, и насмешливо хмыкнул: - Белый луг! Да
таких названий на каждом погосте {{ Погост - единица территориального
деления в северной Руси. Позднее - крупное селение с церковью и
кладбищем, а примерно с девятнадцатого века - просто кладбище.}} по
два десятка. Пальцем в небо, что называется...
Милые, конечно, существа эти берегини, заботливые и ласковые, коли
с уважением к ним отнесешься, - только вот в познаниях дальше своей
рощицы, луга или опушки никогда не идут. А Олегу хотелось бы
определиться как-нибудь поточнее. Ведь уже третий день, как он не
встречал на своем пути ни единого селения - в то время как рассчитывал
проехать если не Смоленск, то хотя бы Брянск. И ладно, стольные города
на пути не попадаются - но где все те сотни деревень и хуторов, что
должны быть раскиданы на землях густонаселенных среднерусских
княжеств?
Собственно, направлялся ведун не в Смоленск, а в Новгород, надеясь
отдохнуть несколько зимних недель у купеческого сына Любовода, с
которым сдружился в самом начале своего пути, на Лугу завернуть,
могилу Рюрика навестить. А то меж боярами слухи пошли, что какие-то
чудеса вокруг нее теперь творятся. Ночью будто бы видения случаются,
днем завывания какие-то изнутри слышны. Любопытно.
Боярин Радул советовал прямую дорогу - из Киева на Чернигов, а
дальше не через Полоцк, а по Смоленскому тракту. Середин киевского
богатыря послушался, и вот результат: ни одного города на пути не
встретил, а последнюю деревеньку четвертый день как миновал. А дальше
- ни встречного, ни поперечного не попадается. Хотя дорога наезженная,
пользуются ею активно. Прямо как вымерла земля русская.
Неожиданно примотанный к запястью освященный крестик коснулся кожи
теплом, предупреждая о присутствии нехристианской магии, и Середин тут
же натянул поводья, оглядываясь по сторонам.
- Небу синему поклонюсь, реке улыбнусь, землю поцелую, - на всякий
случай начал он наговаривать защитное заклинание, мысленно закручивая
слетающие с губ слова вокруг своего тела, - доверюсь вам по всякий
день и по всякий час, по утру рано, по вечеру поздно. Поставьте вкруг
меня тын железный, забор булатный, от востока и до запада, от севера и
до моря, оттоле и до небес. Оградите меня, сына вашего Олега, от
колдуна и от колдуницы, от ведуна и от ведуницы, от чернена и от
черницы, от вдовы и от вдовицы, от черного, от белого, от русого, от
двоезубого и от троезубого, от одноглазого и от красноглазого, от
косого, от слепого, от всякого ворога по всякий час...
Кто его знает, что тут за колдовство творится? А ну как нежить
лихая всех людей окрест извела? Так что лучше подстраховаться...
Ведун спешился, просунул правую ладонь в петлю серебряного
кистеня, а левой повел в сторону, пытаясь определить, откуда идет
воздействие. Крестик нагрелся чуть сильнее, и Олег решительно пересек
пыльный тракт, медленно пошел через лужайку меж двух вязов, раздвигая
высокую полынь. И вскоре увидел выпирающего из земли чуть выше колена
деревянного бородача с кривой ухмылкой на черных губах. Середин
облегченно перевел дух: Чур, хранитель границ. Есть, стало быть, жизнь
в здешних местах, коли границы кто-то вымеряет. А вот полынь - это
плохо. Не часто, видать, сюда хозяева наведываются.
Даров никаких Олег богу оставлять не стал, но траву вокруг из
уважения вытоптал, открыв идола свету и всеобщему обозрению.
- Хотя, какое тут «всеобщее»? - поправился Середин, возвращаясь к
гнедой. - Коли еще хоть кто проедет, пока трава опять не поднялась, и
то хорошо. А то ведь, не зная, и не заметишь тут ничего.
Встрече с хранителем границы Олег предпочел бы простенький
указатель типа «До поворота на Новгород осталось сто шестьдесят верст»
или «Тула - сто двадцать километров». Но, увы, у каждого времени свои
законы. Здешние стежки-дорожки служили скорее не путеводной нитью, а
лабиринтом для чужаков. Оно и понятно: земляки дорогу знают, а
посторонним в русских землях делать нечего.
Глинистая лента проезжего пути тем временем повела влево. Минут
десять она тянулась в нескольких шагах от поросшего соснами и ежевикой
глубокого оврага, потом отвернула вправо, перемахнула по склизким,
покрытым плесенью, бревнам радостно журчащий ручеек, кинулась направо,
некоторое время повторяла все изгибы русла, пока не уткнулась в завал
из крупных валунов, резко повернула влево и устремилась вверх, по
склону пологого холма. Вот и попробуй, угадай - на север, запад или
восток ведет этакий извилистый тракт?
Между тем дорога выбралась на широкий, от горизонта до горизонта,
зеленый луг, украшенный лишь несколькими полосками густого ивняка и
отдельными колками молодых, лет пяти-шести, березок. Хотелось бы
верить, что все это - отвоеванные у чащобы пахотные угодья, которые
этим годом рачительный хозяин оставил под пар, однако ведун отлично
понимал, что никаким кустам, а уж тем более деревцам на возделанных
участках вырасти невозможно. Либо косцы первым же годом состригут,
либо скот вытопчет. А значит, скорее всего, поля эти не рукотворные, а
созданы несколько лет назад банальным пожаром, снесшим под корень
несколько километров леса. Так что на близость жилья особо
рассчитывать не стоит.
Тракт, не поджимаемый с боков могучими деревьями, расползся в
стороны, вытянулся в прямую линию, и Середин перешел на широкую
походную рысь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15