Жажда сделала слезы густым ж
гучим рассолом, нехотя истекавшим из глаз. В десятке шагов от дороги слыш
алось ласковое воркование лесного ручья, но Каттай так и не решился приб
лизиться к нему, чтобы умыть лицо и напиться. Демоны всё не появлялись. Стр
ах вновь погнал мальчика вперёд, и он сперва зашагал, потом неловко побеж
ал по дороге. Наверное, он так и умрёт, догоняя караван, от которого отстал.
Если даже его не схватят лесные духи, то наверняка съедят звери или докон
ает усталость. Но пока он ещё жив и может идти Ц он не остановится и не пов
ернёт из этого леса назад. Ибо горе тому, кто не исполняет своего Предназн
ачения и не считается с ним… Каттай давился слезами и размазывал их рука
вом по грязным щекам. Лес, облитый луной, еле слышно роптал, отвечая на его
бессловесную жалобу. Морщины обросшей лишайниками коры складывались в
бородатые лики, ветви двигались и клонились в неторопливой беседе… Мудр
ый лес, видевший всё и знающий всёЦ Он многое мог бы поведать Каттаю в ост
ережение и науку. В том числе о предназначении и судьбе. И о жизни, которая
не всегда послушна даже Богам Ц ибо Лес был определённо старше некоторы
х Богов…
Но в огромных голосах Сущего каждый слышит лишь то, что способен постичь.
А по дороге бежал всего лишь маленький мальчик. Голодный, напуганный мал
ьчик, вовсе не расположенный созерцать величественные бездны Вселенно
й…
Солнечные лучи уже благословляли лесные вершины, и на косматых головах в
еликанов, где ночью играли и прятались звёзды, одна за другой вспыхивали
огненные короны.
Свет и тепло медленно сползали вниз по стволам, но слишком долог был путь
до подножий, до вросших в землю корней. Не скоро будет озарена маленькая п
оляна, не скоро над нею развеется пронизанный косыми отсветами туман… Се
редину поляны занимало глубокое круглое озеро. Редкие путешественники,
проезжавшие здесь, не удосужились дать озеру имя, но передавали друг дру
гу, что вода, сквозь которую было видно кремнистое дно, очень вкусная и хол
одная. Она не испортится, если запасти её в бурдюках для путешествия чере
з засушливые равнины. А если выкупаться Ц даже целебная. Как говорили, де
лала она мужчин ещё более мужественными и привлекательными для женщин. М
ожет быть, именно из-за холода и чистоты, а впрочем, кто знает?
На прибрежном камне стоял молодой раб и держал в руках полотенце. Полоте
нце было из тех, что умели делать лишь халисунские ткачи, непревзойдённы
е мастера хлопка. Эти мастера исхитряются класть нити удивительным обра
зом, уподобляя ткань мохнатой меховой шкуре, причём с обеих сторон. Подоб
ное полотенце дивно впитывает влагу и приятно массирует тело. Рассказыв
ают, будто не один тайный подсыл отдал жизнь за попытку увидеть ткацкий с
танок, порождающий подобное чудо. Многие пробовали своим умом изобрести
нечто подобное и повторить знаменитую халисунскую работу, но до сих пор
никто не преуспел. Оттого полотенце стоило больше, чем невольник, бережн
о державший его наготове для господина, и сам раб о том знал.
Ни другого берега, ни даже середины озера не было видно в тумане. Оттуда, и
з неспешно вихрившихся клочьев, плескали на камень бодрые волны, подняты
е сильными руками пловца, и время от времени раздавался довольный мужско
й смех. Потом в тумане произошло движение, и над водой смутно обрисовалис
ь плечи и голова человека, вброд шедшего к берегу. Фыркая и весело отдувая
сь, мужчина поднялся на отлогий камень, и раб сразу накинул на него полоте
нце. Крепкое, стройное тело хозяина было пупырчатым и красным после холо
дной воды.
Ц Хорошо ли выкупался мой господин? Ц почтительно спросил юноша. В лево
м ухе у него висела серьга Ц крупная бусина из твёрдого дерева на железн
ом шпеньке, с выжженной надписью на саккаремском: «Ксоо Тарким». Пережит
ок давно минувших времён, когда воинственные предки Ксоо Таркима пригво
ждали пленников к шестам за уши, а клейма выжигали на теле. С тех пор, по вол
е Богини, в Саккареме многое изменилось. Кое-кто полагает, что люди сделал
ись милосердней, а кое-кто Ц что они стали просто слабей. Теперь случаетс
я и так, что грамотный и сметливый невольник правит хозяйством, а господи
н живёт в праздной лености, даже не умея читать. Но Тарким из славного рода
Ксоо был не таков. О нет, совсем не таков!
Ц Вода пробуждает к долгому дню, полному преодолений, Ц дружески отвеч
ал он слуге. Ц Я оденусь сам, а ты, Белир, скорее неси чай.
Ещё две тени, неслышно маячившие в тумане, тотчас подались прочь и растая
ли. Господин выкупался. Теперь можно брать воду на питьё и пищу для неволь
ников…
Немного погодя Ксоо Тарким сидел на ковре и с наслаждением потягивал чай
, крепкий, горячий, в меру сдобренный сладким мельсинским вином: Белир хор
ошо знал пристрастия господина. Рядом с чайником лежали на блюдце всего
два жареных пирожка. По утрам Тарким никогда не ел много, ибо полагал, что
брюхо, набитое спозаранку, лишает бодрости мыслей. Ему нравилось это без
ымянное озеро, неизменно дававшее его караванам желанную передышку, нра
вился краткий момент праздности после купания, который он всегда позвол
ял себе здесь утром: посидеть за чаем и помечтать, просто помечтать о гряд
ущих свершениях дня…
Ему нравился даже ветер-горыч, всегда ровно и неизменно тянущий в одну ст
орону. Ветер уносит прочь скверные запахи каравана, позволяя дышать чист
ым лесным воздухом. Увы, уже нынче к вечеру благодать кончится. Сегодня он
и заночуют в предгорьях, и Белир вытащит из хозяйских вьюков толстое мех
овое одеяло и тёплый кафтан…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14