НАЛОЖНИЦЫ БРО ИУТИНА


М.Мэнсон

Во имя Митры, великого, животворящего, справедливого!
К югу от великих заморанских городов Шадизара и
Аренджуна, к северу от туранской провинции Замбулы, к
востоку от богатого Кофа и древнего Шема лежит маленькая
страна под названием Хауран. В державе сей, кроме столицы,
называемой тоже Хауран, нет других городов; и правит ею
королева Тарамис, добродетельная и прекрасная, милосердная
и справедливая, почитающая светлого Митру, Подателя Жизни.
Впрочем, несмотря на достоинства владычицы Тарамис, ее
несомненную красоту и благочестие, речь в этой истории
пойдет не о ней.
Местности в Хауране и окрест него все больше равнинные и
сухие, до ближайших гор Карпашских на западе и хребта
Ильбарс на юго-востоке скакать не один день. По правде
говоря, незавидное местечко этот Хауран; большая, западная
часть его поглощена пустыней и, если не считать верховьев
полноводной реки, текущей в море Вилайет, плодородных земель
здесь немного. В этих землях и расположен град прекрасной
Тарамис, ее столица; там живут мирные ее поданные, там
снимают по три урожая в год; к закату же от сей зеленой
речной долины простираются солончаки да пески, в коих между
Шемом и Тураном кочуют разбойники-зуагиры.
Но, как и эти бандиты, пустыня не ведает границ.
Начинается она у Замбулы, и тут вид ее тут угрюм и страшен:
раскаленные на солнце камни, жаркие барханы, засыпанные
мелким колючим щебнем пространства, где не водятся даже
ящерицы и змеи. Затем пустыня переползает в Хауран и
восточную часть Шема, родину безбожных грабителей зуагиров,
обретая здесь не столь дикий облик, как на юге. В шемитских
и хауранских пределах чуть прохладнее и влажней, барханы
тут обрастают сухим колючим кустарником, а кое-где, в
низинах, желтеют кустики травы. Наконец, перешагнув рубежи
Кофа и Заморы, пустыня превращается в засушливую степь,
вполне подходящую для быстроногих сайгаков, коз, шакалов и
диких ослов. Надо отметить, что ослы, уродившиеся в этих
суровых местах, отличаются особым упрямством и боевым
нравом, но, кроме того, они на удивление выносливы и
сильны. Вот почему люди, не менее упорные, чем ослы,
издревле отлавливали их, приручали, холили и берегли, дабы
продать в нужное время с выгодой в Шадизар либо Аренджун, в
Хоршемиш, столицы Кофа, в Замбулу, Самарру и в другие
туранские города. Постепенно диких ослов становилось все
меньше, а прирученных и покорных человеку все больше, пока
наконец степь меж Хаураном и Заморой не превратилась в
одно огромное пастбище. И поделили его пастухи различных
кочевых племен, воинственные и задиристые молодцы, коих
даже зуагирам не давалось одолеть; тут, как говорится,
нашла коса на камень, а сабля на топор.
Пастухи-номады, повелители ослов, обитали вокруг некой
неопределенной точки, где сходились границы четырех держав
- Заморы и Турана, Хаурана и Кофа. Никто не мог в точности
сказать, где именно проходят рубежи, отделявшие одну страну
от другой, и в силу этого кочевники, пользуясь столь
удобной и выгодной ситуацией, не желали подчиняться и не
подчинялись никому. Вдобавок, по крови не были они ни
харуанцами, ни туранцами, а к населявшим Коф и Замору
народам тоже не имели никакого отношения. Поговаривали, что
высокие крепкие молодцы клана Хирш пришли в незапамятные
времена из восточной Стигии; люди племени Катта, пониже
ростом, смуглые и с плосковатыми носами, заявились из
Вендии; сероглазые Гизы считали себя потомками древнего
народа, изгнанного хайборийцами не то из Бритунии, не то из
Немедии; что же касается рыжих Секайдов, кровожадных Харра,
заносчивых Дро-Па и всех прочих, то заявились они вообще
неведомо откуда. Слава Митре, мир велик!
Итак, все племена ослиных пастухов были разными, и люди
их сильно отличались видом, одеждой и обычаями. Если не
считать языка (довольно примитивной помеси туранского с
хауранским) роднили их лишь два обстоятельства: все они
пасли да разводили ослов, и все они были отъявленными
головорезами.
Меж собой номады жили немирно, ибо каждое племя было
другим если не врагом и супротивником, то конкурентом.
Спорили они из-за пастбищ и земель, спорили, чьи ослы
лучше, а боевые доблести выше, спорили, кто удачливей в
грабежах и кого больше опасаются купцы, спорили, чьи вожди
и предводители мудрее, а воины отважнее. При всем том
почитали они одни и те же святыни духов предков и общих
богов, коим молятся во всем западном мире - светлозарного
Митру, Подателя Жизни, луноликую Иштар, Ормазда, Аримана и
других грозных владык вселенной. Нергала же и Сета
кочевники не любили, и имена сих темных божеств
использовались ими исключительно для проклятий и ругани.
Породистые ослы, разводимые номадами, приносили им
изрядный доход, однако и простые пастухи, и племенные
вожди, называемые на туранский манер ханами, отнюдь не
желали довольствоваться мирным скотоводческим промыслом.
Ослы, как говорится, ослами, но были же еще и верблюды,
шагавшие по пустыне и степи в длинных цепочках караванов из
Замбулы в Аренджун, из Акита в Хоршемиш, из Самарры в
Шадизар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12