- Еще не родилась женщина, сумевшая бы меня утомить, -
заметил Конан. Он опрокинул содержимое чаши в рот,
потянулся так, что хрустнули суставы, и подмигнул красотке
Сиявуш. Шангарка зарделась.
- Я знаю, ты неутомим и неистов, как дикий жеребец, год
не видевший кобылы, - усмехнулся хан, разглаживая
длинные усы: что свисали на ладонь ниже подбородка. - И я
знаю, что ты великий воин, - добавил он, покосившись на
огромный меч, лежавший у колена киммерийца. - Однако,
приятель, мир велик, и в нем встречаются всякие женщины.
Есть такие, которых не объездить самому умелому всаднику.
- Хотелось бы взглянуть, - буркнул Конан, не отводя
глаз от стройных бедер Сиявуш. Под тонкой шелковой тканью
они вырисовывались весьма отчетливо, напоминая очертаниями
изящную офирскую вазу.
- Можно и взглянуть, коль хватит храбрости, но вот
пощупать... - хан прикрыл глаза, сделав тонко рассчитанную
паузу.
- Кром! Никто не упрекал меня в отсутствии храбрости! О
чем ты, приятель?
- О новой наложнице Бро Иутина, владыки черных хиршей,
да лягнет его Нергал пониже пупка, повыше колена!
Рассказывают, огонь, а не женщина! - Сибарра в восхищении
причмокнул и принялся наматывать на палец левый ус,
заплетенный в тугую косичку. Палец хана украшал огромный
перстень с вендийским алмазом, слепивший Конану глаза; он
недовольно поморщился и отвел взгляд.
- Так вот, об этой девушке... - снова начал Сибарра
Клам. - То ли она из Стигии, то ли из Аргоса, то ли из
Зингары... а может, из Шема или Коринфа... Словом, из
далеких мест! Говорят, Бро, сын шакала, отдал за нее
тридцать лучших ослов... Отдал, а теперь страдает! Терпит
муки, как песчаный удав, не способный проглотить упитанную
козу! - Сибарра внезапно захохотал, откинулся на подушки и
принялся шлепать себя ладонями по коленям. Отсмеявшись, он
пояснил: - Этой стигийке или аргосске восемнадцать, а Бро,
старому пню, под шестьдесят! Верблюжьи потроха! Способна ли
этакая кляча сладить с красоткой в расцвете лет? Говорят,
он ходит враскорячку и вот-вот протянет ноги!
- Кто говорит? - спросил Конан, разглядывая приятеля.
Сказать по правде, Сибарра Клам, хан гизов, был
ненамного моложе Бро Иутина, хана черных хиршей, но никто
бы не взялся утверждать, что он вот-вот протянет ноги.
Разве лишь для того, чтоб прекрасная Сиявуш стащила с них
сапоги да почесала своему повелителю пятки.
- Слухи в степи бегут быстро, - с неопределенной
улыбкой произнес Сибарра. - Молвишь слово утром, а к вечеру
все шакалы на пять дневных переходов окрест провоют его с
холмов.
Конан сдвинул брови над омутами синих глаз.
- Разговорчивые у вас шакалы, как я погляжу! Отшибить
бы им хвосты, приятель, да и языки заодно!
- Э! - Сибарра пренебрежительно махнул рукой. - Длинный
язык, что плеть: вьется, да не ломается! Опять же не про
языки речь... - он глотнул вина и прижмурил веки от
наслаждения. - А речь у нас про эту зингарку или шемитку...
Вот женщина! Красива, как луноликая Иштар, и крепка, словно
чистопородная ослица-трехлетка! Не в пример некоторым... -
Тут хан бросил пренебрежительный взгляд на прелестную
Сиявуш и добавил: - Старый Бро, облезлая крыса, уже который
еле ползает. Ночью так наездится, что днем на коня залезть
не может... А ей все мало!
- Поглядел бы я на эту стигийку или коринфянку, -
задумчиво сказал Конан. - И не только бы поглядел.
Черноокая Сиявуш с неудовольствием поджала губки, но
Сибарра грозно глянул на нее и хмыкнул: в чаше гостя
перекатывались последние капли. Когда было вновь налито и
вновь выпито, хан промолвил:
- Поглядеть, и то тяжело, а о чем другом и не мечтай!
Прячет Бро ее, прячет! Хорошо прячет и стережет, клянусь
всеми милостями митры! Да и то сказать, - губы Сибарры
завистливо скривились, - старый Бро хоть и козел, однако из
самых могущественных в наших краях! И другим козлам с ним
не сладить. Сам посуди: у меня две сотни всадников, катта
могут выставить сотню, секайды и харра и дро-па наскребут
по полторы, а у Бро полтысячи конных наберется! И все на
черных жеребцах да в черных бурнусах... и стрелки
отменные! С пятидесяти шагов в кольцо попадают!
Конан презрительно повел могучими плечами. По молодости
лет (ему пока что не исполнилось двадцати) лук и стрелы
он презирал, полагаясь в бою либо на длинный аквилонский
меч, либо на тяжелую асгардскую секиру. Впрочем, при его
силе и росте клинок да боевой топор выглядели самым
подходящим оружием.
- Может, Бро и прячет девушку, да я, клянусь Кромом, до
нее добрался бы! А добравшись, уговорил! - сказал
киммериец, стараясь не глядеть на соблазнительный стан
прелестницы Сиявуш. - Если б захотел, и добрался бы, и
договорился! - повторил он, глядя изукрашенную самоцветами
рукоять меча.
- Не сочти за обиду, отважный лев, но слово что ветер;
подул да исчез. - Сибарра с усмешкой уставился на
киммерийца. - Не всякий храбрец в степи рискнет подпалить
задницу старому Бро Иутину и его хиршам! Я ж говорил, воины
они знатные! С полусотни шагов в кольцо попадают!
- Хоть с сотни, - буркнул Конан. - Конь мой быстрей
стрелы, и пока хирш натягивает лук, я успею трижды ударить
мечом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12