в одном
перебирали копытами лошади, в другом мирно жевали сено
полтора десятка ослов. Ослы все были как на подбор -
крепкие, молодые, зубастые, с широкими черными полосами
вдоль хребетин. Был Сибарра не в одиночестве; его
сопровождали пять воинов с мечами да копьями и прелестная
Сиявуш с подносом. На подносе Конан узрел кувшин с вином и
пару чаш.
Он слез с коня и, сухо кивнул Сибарре, опрокинул кубок в
пересохшую глотку.
- Ну? - сказал хан, тоже осушив чашу и расправляя усы.
- Был ль скорым твой путь и приятной ночь, отважный лев?
- Всякий путь скор, когда имеешь такого коня, -
ответствовал Конан, потрепав серого Змея по крупу. - Ночь
же выдалась приятной, хоть и нелегкой.
- Что так? - спросил Сибарра, бросая на конанова жеребца
жадные взгляды.
- Все дело в шакалах, - пояснил Конан. - Воют они с
холмов то там, то тут, и воют вранье. Скажем, провыли они,
что есть у Бро Иутина наложница, не то коринфянка, не то
шемитка, ценой в тридцать ослов... А наложниц таких у
старика видимо-невидимо! Как тут разберешь, про которую
выли тебе шакалы?
- И ты... - начал Сибарра Клам, высоко поднимая брови.
Но Конан прервал его, сказав:
- И я познакомился со всеми. И с коринфянками, и с
шемитками, и с аргоссками, и со стигийками и даже с
девушками из страны Куш. Ну, потрудился же я, приятель! Зато
ты не скажешь теперь, что я проиграл!
Он упер руки в бока, гордо выпятил грудь и бросил
взгляд на прелестную Сиявуш. Она потупила глазки.
- Хмм... - с сомнением протянул хан гизов, омрачившись
ликом. - И коринфянки, и шемитки, и аргосски, да еще
наложницы из Куша... Это сколько ж будет? По одной красотке
из каждой страны? Или...
- Или, - сказал Конан. - Двадцать три, если хочешь знать
точный счет. Клянусь печенью Крома!
Воины за спиной хана заржали, и был их смех
недоверчивым и обидным. Даже ослы в загоне перестали жевать
сено и с насмешкой уставились на киммерийца, или с
завистью, если поглядеть с другой стороны. Конан, однако,
выглядел невозмутимым, только раз подмигнул Сиявуш.
- Шакалы воют, ветер носит, - ухмыльнулся Сибарра Клам.
- Ты, значит, гулял по шатрам стигиек да шемиток, а что же
хирши?.. И что Бро Иутин, старая задница?
- Бро Иутин, старая задница, шлет тебе послание, - в
свою очередь ухмыльнулся Конан и вытащил из-за пазухи
свиток. - Читать?
Хан оглядел печати, узнал их и кивнул. Конан
откашлялся. В чтении он был не великий мастак, но один из
шадизарских чародеев помог ему в свое время овладеть сим
искусством, так что разобрать буквы и сложить из них слова
киммерийцу все-таки удавалось. Он еще раз откашлялся,
развернул пергамент и начал:
"От непобедимого и славного Бро Иутина, отца и владыки
черных хиршей, длинноусому шакалу из рода гизов, моче
бесноватого козла, коей побрезговал бы сам Нергал.
Привета тебе не посылаю, смрадный навоз, ибо дошло до
меня, что ты, безухий осел, движимый завистью и собственным
своим скудоумием, побился о заклад с неким пришельцем из
северных земель..."
Воины за ханской спиной опять заржали, черноокая Сиявуш
прыснула и уронила поднос, а Сибарра Клам побагровел и
вцепился рукой в усы. Правой же он шустро выдернул свиток из
пальцев Конана.
- Дай сюда! Такое я сам смогу прочитать!
Он долго водил носом над ровными строчками,
изображенными искусным заморанским писцом, и то краснел, то
бледнел, то кусал ус, то в гневе выплевывал его, то скреб
живот под халатом, видать, от послания Бро Иутина там
здорово чесалось. Наконец хан гизов швырнул свиток на
землю, плюнул на него, растер сапогом и, не глядя на
Конана, буркнул:
- Твоя взяла, приятель! Выбирай! - Он снова плюнул, на
сей раз в сторону загона с ослами.
Конан оглядел их. Товар, слов нет, был хорош, зубаст и
крепок, но хромоногого осла с белой отметиной и потертым
крупом киммериец в загоне не обнаружил. О чем тут же и
сказал, грозно уставившись на Сибарру Клама и напомнив о
своем обещании завязать под коленями ханские усы.
Владыка гизов переменился лицом. Теперь он не краснел и
не бледнел, а выглядел так, будто не Конан-киммериец, а
слуга грозного Нергала; и явился тот слуга не за хромоногим
ослом, а за самой ханской душой. Вороватый взгляд Сибарры
метнулся в сторону сарая, и Конан понял, что драгоценный
осел спрятан там.
- Зачем тебе старая тварь с разбитыми копытами,
сломанной ногой и облезлой шкурой? - сказал хан гизов. -
Бери любого из молодых или двести монет золотом!
Конан покачал головой.
- Бро Иутин обещал мне за хромоногого вдвое больше
серебра, чем он весит. Или втрое! Ему плевать, что копыта
разбиты да шкура облезла... И ноги ему не важны, важно то,
что меж ними болтается, приятель. В таких делах Бро Иутин
понимает! Недаром у него жен и наложниц целый косяк, да и
ослиц полно, лишь в ослах недостача! Но это, клянусь
Кромом, дело поправимое!
Сибарра Клам сорвал с пальца огромный перстень с сияющим
камнем, несокрушимый, как клыки Нергала. Сокровище это везли
из Вендии заморанскому владыке, но попало оно не по
назначению. Впрочем, на все воля Митры!
- Вот, бери! - Скривив рот, хан потянул Конану
драгоценность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12