А вот мать выглядела ужасно, и Пейтон даже поначалу подумала, что Нелл ее не узнала. Кэти подозревала, что у матери болезнь Альцгеймера.
Однако присущего ей самомнения у нее не убавилось, и, едва сели за стол, Нелл завела старую песню.
– Я сделала из вашего отца человека. Кем он был? Чидокумо. А кем стал? Чидлом. А чем он мне отплатил? Бегал за каждой юбкой, а однажды я застала его с любовницей. Конечно, я с ним незамедлительно развелась. Но только он и тут меня обманул. Оставил на жизнь какие-то крохи, хотя у него на счете лежали большие деньги. А чьи это были деньги? Мои! Доставшиеся мне по наследству. Ваш отец меня обобрал.
– Ма, успокойся, – сказала Пейтон. – Я разводиться с Барри не собираюсь, а если дело и дойдет когда-нибудь до развода, то непременно добьюсь справедливого раздела имущества. Кроме того, я и сама могу о себе позаботиться работаю.
В комнату вошла Мирабел. Ее высокая, гибкая, грациозная фигура дышала пробуждающейся женственностью. У нее было милое личико, на котором сияли жизнерадостностью глаза и заливались румянцем щеки, придававшие ей вид спелого персика, а на плечи пышными локонами падали темно-каштановые волосы, отсвечивавшие бронзой там, где их касался солнечный луч, падавший из окна.
Пейтон ей позавидовала. Хотя она и считала себя до сих пор привлекательной, былую свежесть она давно потеряла. Знает ли Мирабел, каким сокровищем обладает? Разумеется, нет. А ведь у женщины красота – единственный капитал, но только им толково распорядиться мало кто успевает. Куколка превращается в красивого мотылька, но век его короток.
– Как поживаешь, тетя? – спросила Мирабел.
– Прекрасно, – ответила Пейтон. – А ты изумительно выглядишь: повзрослела, похорошела. Посмотри, даже Кэш уставился на тебя.
– Мирабел, займи Кэша, – сказала Кэти. – Пойди с ним во двор. – Проводив детей взглядом, она воодушевленно продолжила: – А нам не грех выпить за встречу.
На столе появилась фруктовая водка с содовой.
Поднявшись из-за стола и отведя Кэти в сторону, Пейтон произнесла:
– У мамы скоро день рождения. Ты помнишь об этом?
– Я даже уже думала о подарке. Что скажешь насчет вибратора?
– Зачем в ее годы вибратор? – Пейтон опешила.
– Вибратор годится для разных целей. Они продаются даже в аптеке. С помощью вибратора можно делать массаж.
– А что, неплохая мысль. Вхожу с тобой в долю.
Со двора донесся радостный возглас Кэша.
– А где Анита? – спросила Пейтон.
– Шляется где-то. Я ей сказала, что вы приезжаете. Наверное, скоро придет.
– Мирабел превосходно выглядит. Да и ты…
– Не хвали, – перебила Кэти. – Были бы деньги, я действительно привела бы себя в порядок: сделала бы подтяжку лица, занялась бы зубами, а там, глядишь, на меня бы кто и позарился. Замужество – радость невелика, но без мужа приходится еще хуже. Мэнни был не подарок, но он приносил деньги, а иногда вспоминал и о сексе. Так что, Пейтон, не разводись, даже если припрет. Впрочем, хватит о грустном. Скажи, вы надолго приехали?
– До понедельника. Кстати, я не прочь увидеться с братом Мэнни.
– Луисом? Пейтон кивнула.
– Если хочешь, – сказала Кэти, – я позвоню ему, не откладывая. Но только не забудь, завтра вечером мы идем к Донни. Он хочет лишний раз похвастаться баром. С Луисом ты можешь встретиться утром, а с Кэшем я посижу.
Как сообщила Кэти, Луис с радостью согласился встретиться с Пейтон, пообещав свезти ее на «блошиный рынок» и показать местные магазины.
– Уцененных товаров, – добавила от себя Кэти.
На следующее утро она вместе с Анитой пришла в гостиницу и забрала Кэша, который обрадовался Аните не меньше, чем Мирабел. Луис заехал за Пейтон на спортивной машине и, покатав немного по городу, свез ее на «блошиный рынок», а в магазинчике на Линкольн-авеню купил ей за пять долларов ожерелье.
– Коралловое, сувенир из Флориды, – пояснил он.
Пришло время ланча, и Луис остановился у небольшого кафе. Пейтон проголодалась и с удовольствием налегла на салат из латука с беконом, яйцом и сыром. Луис заказал и вино и поначалу крепился, не пил, помня, что за рулем, но в конце концов не сдержался и глубокомысленно заявил, что если выпьет стакан вина, ничего страшного не случится.
На обратном пути в гостиницу Пейтон попросила остановиться у комиссионного магазина. В секции женской одежды на вешалке висели свитеры, юбки, платья – в большинстве растянутые, бесформенные; к тому же от них несло потом.
– Пейтон, пойдем отсюда, – раздраженно произнес Луис. – В этом магазине не продохнуть. Такое чувство, словно ты в битком набитом автобусе, в который затесались бездомные. Вонища невыносимая.
– Потерпи немного, Луис, – ответила Пейтон нарочито капризным голосом. – Я еще не все посмотрела. – Она чувствовала, что нравится Луису, и ей хотелось хотя бы чуточку покомандовать им.
Пейтон обвела его взглядом. Черноглазый, широкоплечий, с коротко подстриженными волнистыми волосами, волевым подбородком и твердой решительной складкой губ, он производил неизгладимое впечатление. Ее тянуло к нему. Наверное, ее поразила стрела Амура, затаенно решила Пейтон, но если этот бог действительно существует, он, видно, не обошел вниманием и Луиса.
Пойти к Донни на вечеринку Луис, сославшись на занятость, отказался, но, расставаясь с Пейтон, спросил:
– Может быть, встретимся завтра вечером? Пейтон кивнула.
– Тогда в восемь, – уточнил Луис. – У нас сейчас много работы, готовимся к презентации, а завтра будем работать и за полночь, но вечером я сделаю перерыв.
На вечеринке у Донни без Луиса было скучно. Скучали и дети: Бритни, Мирабел и Анита. Глядя на них, Пейтон невесело размышляла о том, что их ждет уже в недалеком будущем – по всей видимости, наркотики, исключение из школы за недостойное поведение, потеря девственности, беременность…
Бар Донни, низкопробное заведение, больше похожее на притон, находился на берегу, вдаваясь в море террасой, укрепленной на сваях, над которой летали тучи москитов, издававших унылый звон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97