– Сухой мартини, – пояснил Сянь Жун. – Коктейль придется тебе по вкусу. Выбери сама, чего тебе хочется. – Он протянул Пейтон карточку.
– А что ты будешь есть? – спросила она.
– Я не голоден, мне хватит и пива.
Пейтон оторвалась от меню, подняла глаза. Загадочный человек. Такие, как он, могут питаться воздухом или черпать энергию из других. Вероятно, он и сам наделен особой внутренней силой. Однако ей от него ничего не надо, кроме ночных утех. Она – самостоятельная, замужняя женщина, не богата, но и не бедствует.
Подошла официантка, и Пейтон заказала салат. В меню он значился как салат из шпината, но когда его подали, он оказался пропитанным диковинной странной жидкостью, похожей на рыбий жир; в салате оказались и маленькие пиниевые орешки, напоминавшие видом гусениц – их было не разжевать; на голубовато-зеленых листьях лежали, устроившись, как в гнезде, перепелиные яйца – от них несло серой. Поковырявшись вилкой в салате, Пейтон отодвинула блюдо в сторону.
Внезапно налетел и промчался ветер, воздух дрогнул, по столику забарабанили капли дождя. Но вот ветер налетел снова, усилился, и, хотя ресторан защищали стены, со столов полетели на пол стаканы, вилки, ножи, вазы с цветами, за ними упали и понеслись к дальней стенке свободные стулья. Посетители ресторана бросились к выходу в вестибюль.
Пейтон подняла голову – небо заволокла мрачная туча.
– Пойдем! Пойдем! – вскричал Сянь Жун, схватив ее за руку. – Это тайфун.
Поспешное бегство не помогло: дождь хлынул как из ведра, и Пейтон насквозь промокла – с волос струилась вода, а платье облепило все тело, выставив напоказ и без того заметную грудь.
В вестибюле собралась взбудораженная толпа, распространяя терпкий запах парфюма и сигаретного дыма.
А где Сянь Жун? Пропал! Остаться одной, в незнакомом месте, промокшей до нитки – только этого не хватало! Но вот, славу Богу, и он, хотя и сам похож на мокрую курицу.
– Я наводил справки, – сказал Сянь Жун. – Этот тайфун надолго, и последний рейс на Гонконг отменен.
– Что же делать? Я промокла, замерзла. Давай снимем номер, я мечтаю о ванне.
– В этом отеле номера очень дороги, – сконфуженно сказал Сянь Жун. – У меня мало денег. Лучше поехать в другую гостиницу, подешевле.
– Я не тронусь с места, – с отчаянием в голосе ответила Пейтон. – Я сама заплачу за номер.
И они вместе провели ночь в мягкой, чистой, теплой постели, расстеленной почти что под самой крышей высоченного здания. Они вместе провели ночь, сплетясь в единый клубок и извиваясь, словно угри, и оба были немы как рыбы. Их языки не работали, за них говорили тела – неистово, яростно, исступленно.
Желание Пейтон осуществилось, и она мечтала лишь об одном: чтобы оно не угасло.
Глава одиннадцатая
В субботу, проводив в аэропорт Барри, пообещавшего, вернувшись в Чикаго, звонить каждый день, Пейтон села на поезд и поздно вечером была уже дома.
По воскресеньям, в отличие от большинства сверстниц, находивших возможность для развлечения, Пейтон обычно сидела дома, проводя время в тесной квартире вместе с тронутой матерью, а иногда и со старшим братом, если только тот не сидел.
Наступившее воскресенье сулило разнообразие – Нелл предложила прогуляться по магазинам.
– Тебе нужно подвенечное платье, – сказала она. – Купить его лучше загодя.
Пейтон вздохнула. Денег в обрез, а хочешь, не хочешь – раскошеливайся. А чем плохо обыкновенное нарядное платье? Так нет же, покупай подвенечное, да еще непременно белое, говорящее о девственности невесты, хотя редко какая может похвастаться целомудрием.
– Сходим в магазин уцененных товаров, – продолжила Нелл. – Там наверняка найдутся красивые платья: богатые женщины тоже не разбрасываются деньгами, после свадьбы платья относят в скупку.
– Ма, я не хочу платья с чужого плеча. Может, купим платье в магазине для новобрачных?
– Там дорого, не про нас.
В магазине уцененных товаров было не продохнуть: в каждом зале – толпа. В изобилии была и одежда. Вот великое множество свитеров, но новых, ненадеванных – единицы; большинство – растянутые, бесформенные. Одни – розовые, ворсистые, видимо, из акрила, другие – с блестками, из пожелтевшего кашемира, третьи – полушерстяные, в горошек… А вот джинсы из синтетической ткани, выбирай – не хочу… Дальше – майки, блузы, рубашки… А вот ряды платьев с пышными рукавами и накладными плечами самых разных размеров. Но только почти каждая вещь – либо поношена, либо по какой-то причине возвращена в магазин.
Пейтон поморщилась: да это не магазин, а настоящее кладбище – кладбище физических оболочек еще, видно, здравствующих людей. Без чистки купленной вещи не обойтись, но только одежда эта все равно сохранит следы чужого прикосновения. Пейтон пришла в уныние, а тут еще мать, ежеминутно подзывающая к себе, чтобы взглянуть то на блузу, давно вышедшую из моды, то на рулон блеклой материи, то на жакет из мятого бархата…
В глубине магазина нашлась вешалка с подвенечными платьями, неказистыми, непривлекательными изделиями из блестящего белого атласа с глубоким вырезом на груди в виде сердечка и накладным шлейфом.
Перебрав платья, Пейтон тоскливо произнесла:
– Вот это вроде бы ничего, только шлейф грязный, да и порван местами.
– Великолепное платье! – воодушевленно сказала Нелл. – Правда, оно тебе велико, но я его перешью.
– Ма, из тебя швея еще та. Ты будешь перекраивать платье целую вечность. Может, отдать платье портному?
– А у тебя есть знакомый портной? Пейтон покачала головой.
– Не отчаивайся! – произнесла Нелл. – Отдадим платье в химчистку, там тебе его и подгонят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97