Совершенствующийся человек сам никогда не может оценить свои показатели. Если, допустим, какой-либо святой хоть на мгновение подумает, что он святой - всё, он уже перестает быть святым, и ему придется весь путь к совершенству начинать сначала.
Когда подвижник Огня очнулся от блаженства, то увидел, что его костер еще горел.
Поблизости не было ни души.
Только поодаль несколько рыбаков отмыкали цепи своих лодок и толкали их в воду.
Звук звенящих цепей и грохот лодок, днищами царапающих гальку, был хорошо слышен в утренней тиши, напоминая всем, что жизнь продолжается.
Костер продолжал гореть каким-то чудесным образом, хотя в основании костра лежали только угли.
Свет костра был оптически необычным - он не был желтым или оранжевым, пламя переливалось всеми цветами радуги, так бывает, когда в огонь бросают какие-либо химические добавки.
Солнце уже встало где-то за лесом, сзади и побережье было еще в тени.
Только выступающие из воды валуны, обкатанные до блеска водой Финского залива, сияли на солнце, радуясь его теплу и любви.
Конечно, это были простые камни, но разве простые люди и драгоценные не одинаково воспринимают тепло и любовь?
Безымянный послал привет всему окружающему миру и тут же получил ответ - в костре вдруг что-то лопнуло, выбросив фейерверк разноцветных искр и осыпав огнепоклонника с головы до ног.
Одна из искр принялась тлеть на его носке и ужалила его за ногу.
Безымянный быстро стянул носок, засыпал его песком и растер пальцами пораженное место. Когда он взглянул на ожог, удивлению его не было предела - на коже явно был оставлен знак Ом, который не спутаешь ни с каким другим. Это был знак воспламенения буддизмом - знак посвящения в подвижники Огня.
Этот знак «Ом» так и остался на теле Безымянного навсегда?!
Огнепоклонник приложил к ожогу лист подорожника и натянул на ступню прожженный носок. От костра пахло какими-то благовониями, но пришелец думал, что у него могут быть и галлюцинации после бессонной ночи.
Он залез в палатку, застегнув ее изнутри, и расправил спальник.
Потом открыл маленькое окошко, затянутое сеткой от комаров, и посмотрел на водную гладь.
И тут он подумал, что виденный им накануне рыбак на резиновой лодке так и не вернулся обратно…
Как всегда перед сном в умозрении Безымянного поплыли разные картины.
И так же, как иногда спящему повторяются одинаковые сны, так и сейчас, перед безликим возникла узнаваемая картина.
Снова был виден мальчик, который, согласно наказанию Дакини, рос не по дням, а по часам, а рядом хлопотала его мать…

Картина восьмая.
«Какая же я была радостная, когда ты родился! - сказала Анна со слезами на глазах, обращаясь к Маю, - и, какая я стала несчастная теперь. Скоро мы станем одногодками, а потом я должна буду наблюдать, как ты стареешь и умираешь у меня на глазах. Боже мой! За что мне такая участь?!»
Девушка нервно ходила по спальне, то, садясь, то, снова вставая.
«Не плачь, мама! - утешал её сын, обнимая её, и целуя её глаза. - Я что-нибудь придумаю. Если кто-то управляет временем, значит надо добраться до этого пульта управления и найти то, что надо изменить».
«Знаешь, Май! - вытирая слёзы, сказала Анна. - Я готова отдать весь наш комфорт и благополучие, стать нищей, больной, лишь бы ты был нормальным человеком.
Ты, вот, всё знаешь, скажи честно, твоё ускоренное время жизни - это результат моего желания, которое я изъявила там, на вершине Хан -Тенгри?»
«Не знаю! - ответил молодой человек. - Мне тоже не нравится такая скоротечность. Я хотел бы этим заняться вплотную, но всё наше время съедают наблюдатели-специалисты. И мы не можем отказаться, ты подписала контракт…»
«Чёрт с ним, с контрактом! Мы имеем право на один или два свободных дня в неделю по американской конституции! - в отчаянии причитала мать. - Давай посчитаем! Одна минута твоего времени равна одному земному дню. 60 минут = 60 дней. 24 часа = 1440 твоих дней, или 4 года. С минуты твоего рождения прошло уже 4 дня, значит тебе в эту минуту 16 лет! Понимаешь? У меня в голове не укладывается - несколько раз в сутки отмечать твой день рождения!»
«Да, мама! - оживился Май. - Ты права! Мне нужен выходной. И не один. За 16 лет мне можно взять все остальные дни свободными! Ты молодец, мама!» - Май подхватил девушку на руки и закружил её по комнате. Потом юноша посадил её в кресло, погладил по голове, и сказал:
«А сейчас, мама, ты выйдешь в холл, - там уже собрались жадные специалисты, журналисты и прочие ?исты, и скажешь, что, и сегодня и завтра ко мне допуска не будет - у меня “week end”!».
Анна послушно встала, привела своё лицо в порядок, и вышла.
Услышав сообщение, прибывшие устроили страшный скандал, но телохранители, которых наняла Анна, выпроводили всех на улицу.
Недовольные «?исты» схватились за сотовые телефоны и стали вызывать своих адвокатов. Но, все они потерпели фиаско, - Закон был на стороне прибывших в Америку, и лестница перед домом постепенно опустела. Все разъехались в разные стороны. Лишь несколько журналистов осталось дежурить у дверей, карауля возможное появление “Homo Incognito”.
«Что теперь мы будем делать? - спросила Анна, возвращаясь к сыну. - Нам теперь важна каждая минута!».
«МамАня! - сказал Май, соединяя имя с родственным термином. - Мне нужно сосредоточиться. Только глубокая медитация может открыть мне какое-либо решение. Можно мне побыть одному? Займись какими-нибудь делами. И не обижайся, если я закрою дверь на ключ изнутри. Так надо!» - уговаривал он Анну, подталкивая её к выходу.
«Бесстыжий! - шутливо шлепнув его по заднице, отреагировала Анна. - И сколько минуточасов ты будешь медитировать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142