Нелл не любила рано вставать и еще не успела заняться дневными делами. Ей надо было съездить в торговый центр — в супермаркет и еще в магазин, название которого можно было бы перевести с английского как «Любимое существо», за консервами для Лойера. Почему-то она не желала покупать эти консервы в супермаркете, где выбор был не хуже, — впрочем, Умник не знал ничего о магазинных тонкостях.
Лойер присутствовал при разговоре и, услышав название магазина, затявкал.
— Уймись, хищник, — сказал ему хозяин. Потрепал его по рыже-золотой голове и сказал Нелл:
— Нет уж, сиди дома.
— Почему?
— Потому, что я так сказал. Ты хоть знаешь, что взорвали цех на сборочном заводе?
— В Детрое, что ли? А нам какое дело?
Вместо ответа Умник призвал к себе дежурного охранника, Джека, и распорядился, чтобы госпожу Эйвон ни на шаг не отпускали без охраны, потому как есть основания ожидать, что ее попытаются похитить. {Амалия, по-видимому, отсыпалась после ночного дежурства.)
— По-хи-тить? — воскликнула Нелл. — Да кому я нужна, Умничек!
Видно было, что она испугана, но несколько и польщена. Похитить, как миллионершу в телесериале!..
Между прочим, это также весьма характерно для Нелл: она не знала доподлинно, а только смутно подозревала, что мужик у нее — миллионер. Умник сказал:
— Собачья у вас работа, Джек, я понимаю, но уж попрошу об одолжении — пусть кто-нибудь из ваших сгоняет в магазин и купит по списку, а?
Джек принял задание с полной охотой, потому как вроде привязался к этому чудиле, а Нелл пробуждала в нем чувства, которые он почитал за возвышенные. Сама же Нелл изображала возмущение, однако на деле у нее имелся расчет: с минуты на минуту могла явиться Амалия, которую она называла про себя не иначе как «рыжей мелкой блядью» — впрочем, иногда во время скандалов называла и вслух.
И Джек послал Смарти в торговый центр, и Нелл соорудила всем отличный ланч, и не было Амалии, портящей Нелл аппетит. Так что она с полным благодушием отпустила Умника к приятелю, тому же, к которому он частенько заглядывал играть в шахматы. Умник сначала поднялся в кабинет, повозился там; потом Нелл и Джек, сидевшие в гостиной, услышали, что он протопал в спальню и через секунду спустился на первый этаж. В руке у него был толстый шахматный журнал.
— Внимание, идем к объекту одиннадцать, — сказал Джек в свой телефон.
Чтобы не привлекать к себе интереса, они не сопровождали подопечного в дом напротив — эта дорога целиком просматривалась с трех позиций наблюдения. Так что Умник в одиночестве пересек пустынную улицу, и Амалия, давно уже занявшая пост у слухового окна, проводила его грустными глазами. В отличие от своего помощника — и своего шефа, — она адекватно оценивала ситуацию и понимала, что теперь господин Эйвон в большей опасности, чем прежде, и что Нелл действительно могут похитить — поскольку ее не охраняют так плотно, как Умника.
Амалия знала, что Эйвон, как положено, имеет при себе телефон. И — тоже как у них полагалось — через час вызвала его номер,
Телефон не ответил.
Очень сообразительная девушка была Амалия, умница — без сомнения. Но вот что она упустила из вида: дом — или домовая секция — господина Сандерса был устроен в точности так же, как и дом, в котором базировалась группа. В полуподвале каждой секции кондоминиума помещался гараж с воротами, выходившими на тыльную сторону дома. И как все добрые люди, Сандерс держал там не мастерскую, а машину.
Умник обо всем договорился заранее. Кроме одного — что воспользуется ванной комнатой приятеля. Прошел туда, достал из кармана бритву, намылил свои роскошные усы и сбрил — шипя от злобы. Вычистил волосы из раковины. Завернул в салфетку и спрятал в карман. Протер верхнюю губу одеколоном и выругался — защипало. Обнаружилось, что лицо его изрядно смуглое, а верхняя губа белая, как лягушачье брюхо. Он и это предусмотрел, наш Умник. Припас крем-пудру Нелл. Если не приглядываться, намазанное пудрой место на лице не выделялось.
Закончив с этой мучительной процедурой, он раскрыл шахматный журнал; между страницами был припрятан компакт-диск. Умник переложил его в карман куртки, потрогал другой карман, в котором лежал бумажник, подумал, а потом достал из нагрудного кармана рубахи припасенные заранее накладные усы и приклеил их. «Пудра сойдет, и черт с ней, — подумал он. — Дополна еще этой пудры…» Он не хотел, чтобы Сандерс видел его без усов. Каждый человек может проболтаться, если на него нажмут…
Прощанье было короткое: хлопнули ладонью о ладонь, Сандерс сказал: «Ну, давай», — а Эйвон сказал: «Ты Нелл помоги в случае чего», — зарокотал двигатель немолодого, но очень удобного «ауди», поднялась заслонка ворот — опустилась — все. Прощайте.
С той стороны дома, где сидела Амалвя, разумеется, никаких звуков не было слышно.
Умник не спеша проехал налево, в сторону от Мэйн-стрит, на боковую улочку, там остановился на обочине и отклеил усы. Выехал на шоссе Гранд-ривер-роуд, повернул на восток, и, проехав немного, свернул на 96-е федеральное шоссе. Он заранее решил, что к аэропорту Метро-Уэйн поедет через любимый свой Анн-Арбор, но ни в коем случае не будет там останавливаться и не заедет к Горовику. Очень хотелось попрощаться, но он твердо знал, что бдительная рыжая скоро поднимет тревогу. И он проехал, и молча попрощался со всем — с домом, где жил студентом, и с университетским городком, и с букинистическим магазином, где его всегда привечали, где в подвале всегда находилась прекрасная испанская книга, которую он покупал, привозил домой и почти никогда не читал. Попрощался, у въезда на шоссе помахал городу рукой и, превышая дозволенную скорость, промчался к Мет-ро-Уэйн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109