Порой он именно так и поступал.
Спенсер посмотрел на обратный адрес на конверте. Письмо было от президента второразрядного университета, которого вышвырнули из двух перворазрядных. Президент, как Спенсер знал из предыдущих писем, претендовал на то, чтобы возглавить кафедру. Спенсер, не вскрывая, бросил письмо на пол.
Все от него чего-то хотят. Его имени в списке, его присутствия на презентации, его поддержки, его денег, денег, денег. У Коула Портера есть песня, которую любил напевать отец: «Не лучше ли не быть знаменитым? Не лучше ли не быть богатым?» Спенсер не был таким глупцом. Он твердо знал, что нисколько не лучше не быть богатым. И в то же время как было бы здорово хоть раз в жизни встретить человека – любого человека, который не хотел бы от него ничего! Смешно! Чужаки думали, что такие люди, как он сам, члены его семьи и его друзья, – снобы и живут слишком замкнуто. Эти люди не могли понять, что все объясняется инстинктом самосохранения. Они держатся вместе, потому что могут доверять только тем, кто имеет все, что имеют они.
Спенсер вспомнил, что ему пора одеваться, если он не хочет опоздать на вечер по случаю дня рождения Эштон. Перспектива не из радостных. Он мог заранее назвать имена приглашенных и знал, как будет проходить вечер, словно уже побывал на нем. Святой Меррит будет с важным видом разглагольствовать о моральных и социальных нормах общества и о своем дурацком фонде, пока его жена и Сеси будут лапать друг друга под столом. Алессандро будет выражать недовольство едой, вином и всем американским, за исключением женщин. Подруги Эштон станут наперебой говорить, что она никогда еще не выглядела так хорошо, после чего где-нибудь в дамской комнате будут перемывать ей косточки или постараются воспользоваться любвеобильностью ее мужа. А бедняжка Эштон в изумрудах, которые якобы подарил ей Алессандро, будет внимательно наблюдать за мужем, жадно смотреть на других мужчин и пытаться скрыть тот факт, что под маской блестящей женщины, унаследовавшей огромное состояние, вышедшей замуж за графа и железной рукой управляющей молодежью Палм-Бич, скрывается ненавидящая себя маленькая девочка, которая однажды вечером в припадке ярости и отчаяния перебила все зеркала в доме, потому что не могла смотреть на свое лицо. Господи Иисусе, сможет ли он когда-нибудь забыть тот вечер!
Спенсер взял из груды писем еще один конверт и надорвал его. Женщина, о которой он никогда не слышал, создает фонд, чтобы сохранить технику ткачества мастериц, живущих в Андах. Спенсер с, отвращением отбросил письмо, хотя это чувство родилось в нем скорее от воспоминаний о том, как Эштон разбила зеркала, нежели от письма. Вдруг его осенило. Как это раньше не пришло ему в голову! Он всегда считал, что его теплые чувства к Эштон объясняются их одиночеством и изоляцией. Сейчас же он понял, что дело не только в этом. Эштон была единственным человеком, который в нем нуждается. Не то чтобы он мог что-то сделать для нее, а просто он мог быть чем-то в ее жизни. Она прибегала к нему за помощью, утешением и поддержкой, и это позволяло ему чувствовать себя по меньшей мере мужчиной.
Спенсер снова подумал о предстоящем вечере, и от этого ему стало еще тоскливее. Боже, он надеялся, что у него в загашнике остался кокаин. Как ему удастся пережить этот вечер без наркотика?
Мег решила доставить себе удовольствие. Она знала, что не может считать себя настоящей гостьей на вечере. Она даже не выполняла функцию фотографа. Графиня дала ей понять, что съемок сегодня не будет.
– Просто обед в узком кругу для людей, которых мы с графом любим, – доверительно сообщила Эштон, словно они были давними подругами. Само собой разумеется, они были кем угодно, только не подругами. Мег шла на вечер не как гость, или подруга, или фотограф, но, так или иначе, она шла. Мег решила должным образом подготовиться к вечеру. Она заслужила это после того, что случилось возле бассейна и в бассейне.
Иногда она не могла понять мужчин. Неужто граф и в самом деле хотел содрать с нее одежду и затащить в постель – или на шезлонг, – в ту же минуту, как только увидел ее? Она не была недотрогой. У нее случались связи, и не все из них по любви, А если поразмыслить, то любви там вообще не было. Мег понимала это сейчас. Ей не надо было, чтобы за ней ухаживали, обольщали или умоляли на званых обедах с канделябрами под звуки музыки и с букетами роз, хотя она вовсе не возражала против того, чтобы мужчина соответственно все обставил, с вниманием отнесся к ее чувствам и продемонстрировал свои. Иначе говоря, она хотела, чтобы к ней отнеслись как к личности, по крайней мере как к женщине. Ей вовсе не хотелось, чтобы какой-нибудь волокита после встречи с ней сделал на своем ремне отметку об очередной победе. С первой встречи граф показался ей красивым, воспитанным и притягательным. Подобное сочетание качеств, пусть даже показных, очаровало ее. Мег и сейчас считала, что он красивый, воспитанный и притягательный. Правда, сочетание этих качеств теперь уже не казалось Мег столь привлекательным.
Он сказал, поднося на прощание ее руку к своим губам, что увидит ее сегодня. Это ее не беспокоило. Во-первых, рядом будут другие люди. Во-вторых, она в состоянии позаботиться о себе. Она уже доказала это днем. Почему бы не развлечься.
Мег нашла в магазине шикарное платье от Калвина Кляйна, на покупку которого она позволила себе раскошелиться, сделала педикюр и маникюр у Клингера и, наконец, – массаж у Евы и Марии. Уходя, она чувствовала, как пощипывает кожу, насколько расслаблены ее мышцы и раскрепощен ум. Она шла по Уорт-авеню, глядя на витрины магазинов, испытывая блаженную удовлетворенность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89