- небрежно спросил я и надел сшитое на заказ непромокаемое пальто.
- Без сучка без задоринки.
- Хорошие ребята,- сказал я.- Ловкие. Он, похоже, здорово устал - когда шел впереди меня в большой зал, даже сутулился.
- Вот билет в Женеву,- сказал он и сунул мне пластиковый бумажник.- Обратный.
- Надо думать.- Я засмеялся.- Я рассчитываю вернуться. Не вздумай и мне устроить такую подлость.
Он остановился, посмотрел на меня.
- Слушай, я сыт по горло твоими шуточками.
- А другие что, тебя не поддевают?
- Никогда,- ответил он.- Так что и ты давай кончай.
- То-то они и попадаются, раз у них нет чувства юмора. Он аж вспотел.
- А кто попался?
- Рэймедж. Кто ж еще?
- В самом деле, кто?
- Пошли, не то я опоздаю.
Мне казалось, я очутился не среди хладнокровных, стойких контрабандистов, которые стараются перехитрить правительственных чиновников таможни и налогового управления, а среди сумасшедших. Я больше не ломал себе голову, что стану делать с золотом на пятьдесят тысяч фунтов, когда усядусь на него, будто наседка, в тени Сахарной Головы, сейчас я хотел только одного - добросовестно выполнить все, что от меня требуется, словно и впрямь собираюсь доставить их по условленному адресу для фирмы Джека Линингрейда, которая известна в Сити своей безупречной честностью.
Я зашагал через весь зал к колпаку.
- Доброе утро, мистер Линингрейд.
Он слушал пластинку - Шаляпин пел какую-то русскую песню, но Джек приглушил ее, и теперь она была еле слышна.
- Уже день,- сказал он.- Третий час.
Я, видно, был не в фокусе - он поворачивал зеркала и перископы, потом улыбнулся и спросил, готов ли я.
- Вы ж меня знаете,- сказал я.- Надеюсь, к двадцатилетию моей верной службы вы подарите мне золотые часы.
- Обсудим на правлении,- с сухим смешком сказал он.- А пока вы будете к этому чуть поближе, если начнете нагружаться.
Около меня на столе, покрытом фиолетовой скатертью, лежали пятьдесят тонких брусочков наилучшего золота, мое будущее богатство, на него я заведу большущее ранчо в Бразилии или в Аргентине и стану царствовать в своих обширных владениях. Я распахнул пальто, Стэнли опустил в один из кармашков первый брусок, я ощутил его вес и тепло, и мне показалось, будто все последнее время жизненные тревоги медленно переворачивали мне нутро, а теперь все там понемногу становится на место. Вот и второй брусок положен. Стэнли - умелый упаковщик, он всегда начинает сверху, чтоб под конец на пальто не осталось ни единой морщинки. Жалко, нельзя плыть в Бразилию пароходом вместе со Смогом и Бриджит, ведь тогда Смог коротал бы долгие часы, играя этими золотыми брусками на полу каюты, строил бы квадраты и пирамиды, треугольники и частоколы и глаза бы у него так и блестели. Я представлял себе это и улыбался, но вдруг заметил: толстая рожа Линингрейда повернута ко мне, глазки-буравчики уставились на меня из-за всех этих аппаратов железного колпака-спасителя - и мне стало не до улыбок.
Стэнли уложил третий брусок, и тут зазвонил телефон. Он снял трубку, Железный сразу же взял отводную.
- Когда? - крикнул Стэнли.- О господи!
Мне не понравилось, какой у него стал испуганный голос, но я решил - пока там с Линингрейдом ведут деловой разговор по телефону, я могу грузиться дальше, и взялся было за брусок.
- Не смей! - рявкнул кто-то.
Они оба уже положили трубки, Стэнли глядел на меня, лицо у него стало серое от ужаса, будто я вышел из страшного сна, который преследовал его всю жизнь и вдруг обернулся явью.
- Это еще почему? - как мог высокомерней спросил я и перевел взгляд с одного на другого.
- Обоих схватили. Коттапилли и Пиндарри,- сказал Стэнли.
- Не повезло ребятам. А я при чем?
- Убью! - заорал Линингрейд.
- Врете, - сказал я.- Вы ж говорили, они уже улетели. В глазах Стэнли показались слезы. Он плакал от ярости.
- Их взяли из самолета, он уже выруливал на взлет.
- Давайте лучше нагружайте меня,- сказал я.- Если их и впрямь схватили, мне сейчас в самый раз лететь. Никакой опасности.
На меня уставилось дуло пистолета, и я знал: у Стэнли наготове еще один, под курткой. Внутри стало до жути холодно и пусто, вот сейчас мне крышка! И я уже ничего не мог - только трещал без умолку, старался успеть сказать как можно больше слов, покуда я еще не ухнул во тьму, словно в эти последние мгновения у меня только и осталось что слова.
- Это ты на них донес,- тонко прокричали репродукторы.
- А какая мне от этого корысть? - возразил я.- Они сами чем-нибудь себя выдали, так что держите свои обвинения при себе.
У Стэнли прямо глаза на лоб полезли.
- Кто ж на них донес?
- Ты, вот кто,- сказал я.- Нагружай меня, и я поеду, не то выложу мистеру Линингрейду все, что про тебя знаю, а может, нам всем лучше поскорей отсюда убраться, вдруг Коттапилли и Пиндарри проболтались. А они проболтаются, это уж как пить дать,- прибавил я, будто ни минуты не сомневался. Я клепал на всех чохом, орал до посинения, чтоб скрыть, что у самого рыльце в пушку.- Сроду не видал таких двурушников. Все мы в опасности, надо держаться вместе и друг другу доверять. Больше нам надеяться не на что. Иначе нам крышка. Ну и сволочной мир: как запахло жареным, так все готовы один другому перегрызть глотку. Хуже, чем в джунглях. Я ваш лучший курьер, а вам моя верная служба - что выеденное яйцо. Если я все ж скатаю в эту поездку и выйду сухим из воды, больше я с вашей бражкой не вяжусь. Даже у воров и у тех не осталось чести. Тьфу, до чего противно.
Меня переполняло искреннее, неодолимое возмущение, но на этот раз оно не подействовало. Линингрейд включил громкоговоритель на полную мощность и прямо оглушил меня.
- Подлец, обманщик, предатель! Ты нас выдал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127