А моя соседка вцепилась в ручку кресла.
- Вам не по себе?
- Да, немножко.
Она полуобернулась ко мне, и я подумал: неужели другим тоже так везет на неожиданные встречи? Мне пришло в голову, что так и устроен мир,- со всеми так случается.
- Я летал десятки раз,- по привычке соврал я; этой доброй старой смазки для колес у меня всегда хватает.
- Я тоже. Но никак не могу привыкнуть. Сама не знаю почему.
- Тут одно лекарство - разговор,- сказал я.- И выпивка. Надо, чтоб было с кем болтать, о чем - все равно,- и выпить парочку рюмок коньяку или хоть бокал-другой шампанского.- Я окликнул стюардессу: - Полбутылки сухого, красавица. Идет?
- Спасибо,- с улыбкой сказала соседка, и я почувствовал, как приятно путешествовать. Груз больше не давил ни на спину, ни на грудь. Свою соседку я уже видел раньше, но только издали, а она меня, скорей всего, не видала, разве что мельком, и вряд ли теперь узнала.
- Я служил шофером у вашего отца,- сказал я.- А потом нашел место получше.
- Терпеть не могу, когда меня узнают,- холодно сказала она.- Меня это смущает.
- Виноват. Я подумал, а вдруг вы тоже меня узнаете - и тогда вам будет неприятно. Вот и решил сказать первый. Будьте здоровы!
Она выпила все до дна.
- Это вы все равно хорошо придумали.
- За ваше здоровье, мисс Моггерхэнгер! - сказал я, а шепотом прибавил: - Полли.- Я не раз видел эти жгуче-черные крутые завитки, но всегда издали, когда она подъезжала к конюшне - возвращалась с прогулки верхом и легонько подскакивала в седле и блуза цвета сливы или джемпер очень мило подрагивали. Или вечером, шикарно одетая, она скромненько садилась в чью-нибудь сверхмодерную машину и уезжала в город развлекаться. Мне стало легко и весело,, даже голова закружилась, только я сам не знал, к добру ли эта встреча. Но ведь все вышло само собой, так что не мне судить.
- Я думала, что хоть в самолете можно остаться неузнанной,- сказала Полли Моггерхэнгер, надув губки,- но зря надеялась, черт возьми.
- Да вы не беспокойтесь,- сказал я, а сам глядел, как у нее раскраснелись щеки, когда она залпом допила второй бокал. Стюардесса разносила подносы с завтраком, и я заказал еще шампанского.- Что ж за еда всухомятку? - сказал я.
Я и сам от выпивки уже чувствовал себя куда лучше и вдруг вспомнил, что Уильям наказывал строго-настрого: «Не пей спиртного. Ни капли. Это гроб. Смотри, Майкл, даже и не пробуй». Он не раз повторял это, пока я тренировался, и я пообещал никогда, никогда, никогда и в рот его не брать: на что мне это нужно - пить, и не люблю я это вовсе. Один бокал мне, наверно, не повредил бы, тем более что было чем закусить, но две такие шампанские мины на высоте в тридцать тысяч футов, да еще в одиннадцать утра,- и у меня перед глазами снова поплыл туман, а ведь в соседнем кресле сидела прелесть что за девчонка, и мы уже познакомились, и она щебетала вовсю. Шампанское пошло ей на пользу: пока мы курили, я взял ее за руку, и Полли даже не подумала ее отдернуть.
- Отец сам привез меня в аэропорт,- говорила она.- Иногда он ни на шаг меня от себя не отпускает. До чего мне это надоело, ужас. Он думает, я лечу в Женеву повидаться со школьной подругой. Я, конечно, с ней встречусь, но постараюсь, чтобы это заняло не больше часа. А потом - три дня блаженства! Буду сама себе хозяйка, найму машину, прокачусь по берегу озера, погляжу, с кем стоит свести знакомство,- вот будет праздник.
Она спросила, чем я занимаюсь, и я ответил: разъезжаю по делам одной фирмы.
- А, контрабанда, надо думать.- Улыбка ее меня даже испугала - такая в ней сквозила насмешка.- Сколько же весит ваше пальто, что вы никак его не снимете?
- В это время года всегда прохладно,-сказал я, обливаясь потом.
- В этом пальто вы и на Северном полюсе не замерзнете. Не первый раз такое вижу.
- Я на прошлой неделе простудился,- сказал я.- Все никак не оправлюсь, вот и кутаюсь. Упал в речку. Вообще-то вышло это на подначку. Подружка моя говорит: слабо тебе прыгнуть, ну, я и прыгнул. Прямо так камнем в воду и ушел. Чудом не подхватил чего похуже, больно грязная была вода.
- А зачем ей понадобилось, чтоб вы прыгнули? - с интересом спросила Полли и склонила ко мне голову, на белоснежную шейку упали черные кудряшки. Очень хотелось их потрогать, но я сдержался: ничего, всему свой черед.
- Да сам не знаю. Последнее время мы без конца ссоримся. Не клеится у нас с ней. Так дальше нельзя, и, может, я вообще к ней больше не пойду. Когда она подбивала меня прыгнуть в реку, я знал, она в ужас придет, если я прыгну. Ну, я взял да и прыгнул, думаю - была не была, хуже, чем у нас сейчас, уже некуда. И ошибся. Стало еще хуже. И все-таки мы пока вместе. Вообще-то мне с самого начала с ней не по себе. Понимаете, она из богатой семьи, это бы еше ничего, да вот беда: она совсем не умеет жить. Богатство ее загубило, больно избаловалась. Я не первый раз встречаю девушку из богатой семьи, и все они на один лад: трудно с ними, и в постели они тоже не сахар. Для таких дел лучше девушки попроще. С ними легче ладить.
Я знай болтал и болтал, а все равно понимал: просто во мне шампанское бродит и говорит за меня. А в мыслях у меня сейчас одно: переспать бы с Полли Моггерхэнгер! И так мне приспичило, будто от этого зависела вся моя жизнь, кто его знает почему. Только, несмотря на весь мой треп, а может, как раз из-за него, я совсем не думал, куда меня это заведет. Уильям Хэй первым долгом наказывал мне не пить, а второй его наказ был - не трепаться во время поездки, ни с единой душой не разговаривать. Я же не только разговорился, да так, прямо сам себя заслушивался, я сделал промах куда опасней: мимоходом сболтнул, в какой гостинице остановлюсь в Женеве, мол, вдруг ей придет охота мне позвонить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127