- Она привезла из дому уголь!
Мамаша усадила меня в такси рядом с собой.
- Приятно впервой прокатиться по Лондону с двумя молодыми людьми. И впрямь большой город, правда, Билл? Побольше Уорксопа будет.
Я сошел у Кембридж-серкус,- не желал я слушать, что она станет говорить про колонну Нельсона. Но сам все равно прошел к Трафальгарской площади и замешался в толпу. Ветром у меня с головы сорвало шляпу, я кинулся догонять ее прямо по плитам, под брызгами обоих фонтанов, из-под ног у меня во все стороны испуганно разлетелись голуби. Я заглядывал в лицо каждой девушке: а вдруг это Полли Моггерхэнгер? Нет, я не был в нее влюблен. Слишком острый привкус был у моего чувства к ней.
Наконец я зашел в телефонную будку и набрал номер Моггерхэнгеров. Ответил женский голос, наверно ее мать.
- Полли дома?
- Нет,- сказали мне и повесили трубку.
Я пошел к Стрэнду, все надеялся ее встретить. Полюбовался немного витриной ювелира, потом той же дорогой двинул обратно и зашел в кафе перекусить. Есть не хотелось, я раскрошил на тарелке остатки пирожного, целлофановые обертки. Полил все это красным соусом и поплеся прочь.
Вижу - перед театром очередь, я стал в хвост и выложил тридцать шиллингов за билет. Вошел, сел, заиграли государственный гимн, а я не встал - неохота было чувствовать себя дураком. Остальное стадо поднялось на ноги, и кто-то позади меня сказал: надо проявить уважение, я-то, конечно, не поднялся, но откликнулся - мол, уж если встану, так разве затем, чтоб расквасить этому патриоту рыло. Он заткнулся, и тут погасили свет.
На сцену вышел какой-то дядя и стал бесноваться, бегать по гостиной и кричать, что мир весь прогнил. Вошла его жена - он давай кричать на нее, покуда она не расплакалась. Потом этот псих поганый стал грозить кулаком публике и обзывать нас всякими загогулисты-ми выраженьицами. Тут я поднялся и стал пробираться к выходу, меня принялись ругать - мол, мешаю слушать, в общем, я нашумел, как только мог, и вышел на улицу. Вот что получается, когда пришьешься к очереди и вообще к стаду, а только чудно: мне стало веселей, чем до театра.
Я пошел к Финчли-роуд и повстречал Бриджит: она поднималась по ступенькам школы Смога. Одета она была почти как до замужества - в черных спортивных брюках и розовато-лиловом джемпере. Она похудела, побледнела, молочно-белой, цветущей пухленькой рожицы молодой голландочки как не бывало, да еще под глазами черные круги, словно, покуда мы не виделись, она много пережила и маялась бессонницей. Она улыбнулась мне, протянула руку.
- Почему не звонила? - с упреком спросил я.
- А я звонила, но какой-то мужчина ответил, что тебя нет в городе.
- Точно,- сказал я,- я ездил в имение, навещал мать. Ее хватил удар, и, похоже, она долго не протянет. Если она и впрямь отдаст концы, мне достанется полмиллиона - правда, в этот мой приезд она уже еле ворочала языком, а все равно грозилась, что все оставит приюту для собачек. Да ладно, плевать. Как ты?
- Сама не знаю. Муж вчера уехал на неделю в Глазго, на какую-то конференцию. Так по крайней мере он сказал, и не смейся, пожалуйста. Это правда, я видела все письма, его приглашали.
Чем-то тяжелым меня стукнуло по плечу, я круто обернулся - и получил по животу. Это Смог колотил меня школьной сумкой с книгами, по которым он учился читать и писать.
- Был бы ты чуть повыше, я бы уж тебе накостылял. Когда подрастешь, не вздумай эдак развлекаться, не то влипнешь.
Бриджит дала ему подзатыльник, и его форменный картузик отлетел под машину. Он кинулся было за ним прямо наперерез другой машине, но я ухватил его за руку и спас ему жизнь.
- Осторожней, ради Христа,- сказал я.
- А мне плевать.
- Зато мне не плевать.- Я поднял его шапчонку и водрузил на место.- Пойдем-ка подзаправимся пирожными и чаем, согласен, Смог?
- Мы поедем домой,- сказала Бриджит.- Терпеть не могу ваши английские кафе, в них только и есть что крепкий чай да жирные пирожные.
Мы сошли с автобуса где-то на границе Хэмпстеда и тихими улочками пошли к новому жилищу доктора Андерсона. С фасада дом похож был на пассажирский самолет, приземлившийся на холме, и мы поднялись к нему по бетонным ступеням.
Бриджит ввела меня в гостиную - длинную комнату с окнами от пола до потолка, одна сторона ее выходила на газон. Смог скинул пальто и уселся на пол, попытался закончить картинку-головоломку, которую на три четверти сложила Бриджит, но у него не хватило терпения, он все смешал и принялся читать какой-то учебник. Бриджит позвонила, в дверях появилась смуглая немолодая женщина и спросила:
- Что угодно?
- Приготовьте нам, пожалуйста, чаю, Аделаида.
- Вы уже пили, перед тем как пошли в школу,- сказала Аделаида.
- Мне нужно еще, черт возьми, для троих. Аделаида, ворча, вышла.
- Ну и жизнь,- сказал я.
- Ужас.
Мне до смерти хотелось еще разок слетать в Швейцарию -может, в самолете опять повстречаю Полли. Я знал, это чистый бред, и при чем тут Полли, когда у меня на коленях сидит Бриджит. Мы уложили спать бесенка Смога и остались вдвоем в гостиной. Жизнь совсем вышла из берегов: Бриджит нежно меня ласкала, а я мечтал только о Полли, которая была неизвестно где. Я отвечал на поцелуи Бриджит рассеянно, но достаточно крепко, и она ничего не замечала, продолжала меня ласкать. Может, она что и чувствовала, но оттого только еще настойчивей меня ласкала…
И вдруг на меня накатило что-то странное: отчаянно захотелось ребенка от Бриджит. Сам не знаю почему, но в эту минуту я вроде со стороны подумал -хочу, чтоб у Бриджит был ребенок. Именно эта мысль под конец, совсем уже на ночь глядя вытеснила из моей головы Полли, и хоть она не больно-то приблизила меня к Бриджит, я по крайней мере перестал чувствовать себя перед нею последним подлецом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127