Я ринулся в следующую кабинку - вот сейчас перескочу через перегородку, пролезу под ней, удавлю типа, который там оправляется, и опять завладею своим золотом… Но кабинка, в которую я ворвался, оказалась той самой, где я был прежде; я содрал длиннющую ленту туалетной бумаги - золото было еще здесь, все слитки до единого. Ну и повезло же! От одного их вида я враз успокоился, рассовал золото по внутренним карманам пальто. Постоял две минутки в тишине, потом прошел к зеркалу, причесался, поправил шляпу, подхватил чемоданчик - сейчас мне было до лампочки, предрешена моя судьба заранее или я сам ее хозяин, я наконец-то очухался, а там будь что будет. Теперь уже никому не бросится в глаза, что я толстяк,- мне казалось, вся плоть моя истаяла, остались кожа да кости.
Я прошел через таможню, и никто даже не посмотрел на меня, только заглянули, как положено, в паспорт. Уильям поджидал меня у бара, перед ним стояла бутылка светлого пива.
- Ты чего так задержался, старая калоша? - спросил он.
- Я как увидал, они тебя допрашивают, ну, думаю, все, твоя песенка спета,- ответил я, и меня снова стала бить дрожь.
Он засмеялся и заказал для меня пива.
- Ничего особенного, задавали обычные вопросы.
- Вот сволочи, сучьи дети.
- Зря ты на них насыпался. Почти все ребята как ребята. Просто у них служба такая. Что толку на них злиться? Это вредно, еще язву наживешь.
- Тебя обыскивали, да?
- Просто заглянули в бумажник. Выездной визой интересовались. Я думал, они учуяли, что пахнет жареным, но ничего, обошлось. А все одно - в другой раз не полечу с этого аэродрома. Здесь меня уже приметили.
Объявили посадку на самолет, и он ушел.
В Париже я взял такси и поехал по условленному адресу в Ситэ. Города я не замечал, видел только - идет дождь; уж очень было обидно, что не встретил в самолете Полли, Чем больше проходило времени с тех пор, как я бросил на нее последний взгляд, тем хуже мне становилось. Я освободился от своего товара и, как было велено, вернулся на такси в аэропорт и там ждал до семи рейса в Лондон. Сидел в зале ожидания, пил черный кофе и, стараясь убить время, все поглядывал на одну официанточку, но она явно не желала меня замечать.
К девяти я был уже на квартире в Найтсбридже и получил из рук Стэнли конверт со всем, что мне причиталось. Потом он выпустил меня на лестницу-мы так и не обменялись ни словечком. У дверей я поймал такси и поехал домой, а там уже сидела мать Уильяма.
- Он сказал, вы обо мне позаботитесь,- сказала она, не успел я снять пальто.
- Вы еще не обедали, миссис Строу?
- Нет, голубчик, не обедала, да ты за меня не беспокойся.
- Я и сам голодный. Пойдемте съедим по парочке отбивных.
- Это я с радостью. А зеленый горошек к отбивной можно?
- Можно даже клубнику со сливками, если хотите.
Я не ждал, что она так сразу на мне повиснет,- думал: вот приеду домой и задам храпака. Но раз уж пообещал Биллу, так теперь не годилось просто спровадить ее в гостиницу. Она сидела в кресле, и рядом стояла рюмка коньяку.
- Я вчера познакомилась тут с одними, и они приглашали сегодня вечером распить с ними бутылочку. Я записала адрес их гостиницы вот бы ты свез меня туда, сынок.
Она порылась в большущей белой сумке и протянула мне конверт - на оборотной стороне записан был адрес.
- Ну что ж, так и сделаем,- сказал я, довольный, что не надо ломать голову, куда бы ее повести.
Я прочел название гостиницы, и оказалось, это та самая, где я жил, когда приехал в Лондон,- адрес был записан несусветными каракулями, и на меня почему-то напало уныние. Покуда я глядел на бумажку, миссис Строу надела очки, будто решила помочь мне разобрать запись. Бояться мне нечего. В этом новом обличье им нипочем меня не узнать, им и в голову не придет, что это я тогда смылся, не уплатив по счету.
- Поехали, мать,- сказал я; мои прошлые грехи принялись щипать меня за ноги, точно злющие крабы, и мне хотелось поскорей от них удрать,- В этой вашей гостинице теперь не пообедаешь, поздно, так что зайдем в ресторан.
- Чего уж лучше,- сказала она и поднялась.- А туда потом поедем. На полчасика. Они такие славные люди. Муж с женой, из Чес-терфилда. Они мне так обрадуются.
Я надеялся накормить и напоить ее до отвала, чтоб она осоловела и ей никуда больше не захотелось, и помог ей влезть в меховое пальто - подарок Уильяма. За обедом она только про Уильяма и говорила.
- Он всегда был чистое золото, мой сынок… Я знаю, он сидел в тюрьме и все такое, а все равно парня лучше его не сыщешь.- Она в упор на меня поглядела, будто старалась понять, как я принял ее слова. И мне стало неуютно: такого честного взгляда я уже давно не видал. Взгляд этот требовательно спрашивал, и я боялся, она выведет меня на чистую воду.
- Скажи, голубчик, а какая такая у него работа?
- Он разве вам не говорил?
- Да говорил. А вот теперь ты скажи.
- Работа такая же, как у меня.
- Ну, а у тебя какая?
- Я разъездной агент. Несколько машиностроительных фирм объединились и действуют сообща, а мы развозим образцы их продукции по разным странам. Платят хорошо, да только здорово мотаешься, бывает, прямо без сил остаешься.
Она не больно-то налегала на отбивные, а к консервированному горошку и вовсе не притронулась.
- Верно. Он тоже так говорил. А только боязно мне, как бы с ним чего не случилось. Мне тогда лучше помереть.
- Самолеты теперь не разбиваются. Зря вы волнуетесь.
Она строго на меня глянула, сразу видно: не поверила ни единому слову.
- А я не из-за самолетов боюсь, ты и сам знаешь. Что, может, нет?
Я засмеялся.
- Вы про что, мамаша?
- Я прожила на свете дольше, чем ты думаешь, и весь свой век только и знала что горе да беду, а ведь есть у меня глаза и уши, и.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127