Но слишком сложно поддерживать духовную связь с городом, погруженным в наркотики и порнографию, который раскалывает насилие банд, и разъедает голливудский цинизм, которым управляют политиканы, ровно настолько продажные и демагогичные, насколько некомпетентные. Разрушительные силы общества раздирали город - и страну - на кланы, и даже если она чувствовала себя уютно в полицейской семье, то понимала опасность соскальзывания в мировосприятие сквозь очки "мы-против-них".
Альма на кухне с сестрой Фэй и двумя другими женщинами была занята кулинарной беседой. Резали овощи, очищали фрукты, терли сыр. Альма раскатывала тесто для пирога на мраморной плите, и трудилась над ним с большим вдохновением. Кухня пропиталась вкусными ароматами готовящихся пирожных.
Когда Хитер коснулась плеча Альмы, та оторвала взгляд от теста, и ее глаза были так же пусты, как у манекена. Затем она мигнула и вытерла свои покрытые мукой руки о фартук.
- Хитер, тебе не стоило приходить - тебе надо быть с Джеком.
Они обнялись, и Хитер сказала:
- Хотела бы я, чтобы было что-нибудь, что можно сделать, Альма.
- И я тоже, девочка. И я тоже.
Они прижались друг к дружке.
- Что это за кулинария у тебя?
- Мы собираемся устроить завтра похороны. Никаких отсрочек. С этим тяжко приходится. Много родственников и друзей будут на панихиде. Надо покормить их.
- Другие сделают все за тебя.
- Я лучше обойдусь сама, - сказала Альма, - что - еще я могу делать? Сидеть и думать? Уверена, что не хочу думать. Если ничего не делать руками, позволить занять себя мыслями, тогда я просто с ума сойду. Ты понимаешь, что я имею в виду?
Хитер кивнула.
- Да, понимаю.
- Говорили, - сказала Альма, - что Джек должен пробыть в больнице, затем в реабилитационном центре, может быть, несколько месяцев, а ты и Тоби будете одни. Ты готова к этому?
- Мы будем видеться с ним каждый день. Мы будем там вместе.
- Это не то, о чем я говорю.
- Ну, я знаю, что будет одиноко, но...
- И это не то. Хорошо, я хочу показать тебе кое-что.
Хитер прошла за ней в большую спальню; и Альма закрыла дверь.
- Лютер всегда волновался о том, что будет со мной одной, если с ним что-то произойдет, поэтому он все сделал, чтобы знать точно: я смогу о себе позаботиться.
Сидя на скамейке, Хитер с изумлением наблюдала, как Альма вытаскивает кучу оружия из тайника. Она достала дробовик с пистолетной рукоятью из-под кровати.
- Это лучшее оружие для защиты дома, которое можно достать. Двенадцатизарядное. Достаточно мощное, чтобы свалить какого-нибудь кретина на пентахлорфеноле, который воображает, что он супермен. Тебе не нужно уметь хорошо целиться, просто направить и нажать на курок, и он попадет в разброс дроби. - Она поместила дробовик на бежевую ткань покрывала. Из глубины стенного шкафа Альма вытащила тяжелую зловещую винтовку с дымовыпускающим дулом, оптическим прицелом и большим магазином.
- "Геклер и Кох НК-91", штурмовая винтовка, - сказала она. - Теперь ее нельзя купить в Калифорнии так просто. - Она положила винтовку на кровать рядом с дробовиком. Затем открыла тумбочку ночного столика и вытянула оттуда громадный пистолет. - "Браунинг" девятимиллиметровый, полуавтоматический. Есть еще один, похожий, в другой тумбочке.
Хитер произнесла:
- Боже мой, да у тебя здесь целый арсенал!
- Просто разные стволы для разных целей.
Альма Брайсон была пяти футов восьми дюймов ростом, но, без сомнения, амазонкой: привлекательная, гибкая, с нежными чертами, лебединой шеей и запястьями почти такими же тонкими, как у десятилетней девочки. Ее худые, изящные руки казались просто неспособными управляться с некоторыми видами тяжелого вооружения, которым обладала; но, с другой стороны, было очевидно, что она мастерски обращается с любым из них.
Поднявшись со скамеечки, Хитер заметила:
- Я могу понять - иметь ручное оружие для самозащиты, может быть, даже такой дробовик. Но штурмовая винтовка?
Поглядев на "Геклер-Коха", Альма сказала:
- Как раз то, что нужно, чтобы попасть с трех выстрелов на ста ярдах в полудюймовый кружок. Стреляет патронами NATO 7.62, и настолько мощно, что может пробить дерево, кирпичную стену, даже машину, и все-таки достать того парня, который прячется с другой стороны. Очень надежна. Можешь стрелять сотни раз, пока не накалится так, что не прикоснешься, и все-таки она будет вполне пригодна, когда остынет. Я думаю, тебе стоит приобрести такую, Хитер. Ты должна быть готова.
У Хитер было чувство, что она устремилась за белым кроликом в колодец и попала в странный, темный мир.
- Готова к чему?
Нежное лицо Альмы окаменело, а голос стал напряженным от гнева:
- Лютер видел, что так случиться, еще год назад. Говорил, что политики сносят по кирпичику цивилизацию, которую строили тысячелетиями, а сами ничего взамен не возводят.
- Довольно верно, но...
- Он говорил, что полицейские должны держаться все вместе, когда начнется кризис, но тогда полицейских так часто ругали и изображали неотесанными грубиянами, что теперь никто не будет уважать их достаточно для того, чтобы позволить им держаться вместе.
Для Альмы ярость была укрытием от тоски; Она могла сдержать слезы только гневом.
Хотя Хитер забеспокоилась, что метод совладания со своими чувствами у подруги не такой уж здоровый, но не смогла придумать ничего взамен. Сочувствие здесь не подходило. Альма и Лютер были женаты шестнадцать лет и все посвящали друг другу. Так как они не могли иметь детей, то были очень близки. Хитер могла только представить боль Альмы. Этот мир тяжел. Настоящую любовь, истинную и глубокую, было нелегко отыскать даже однажды. Почти невозможно найти ее во второй раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116