Откуда он, и как прошла его жизнь?
Мысли об этом ребенке где-то в ночи придали Эдуардо странное чувство общности, совершенно неожиданное - будто он часть, хочет этого или нет, семьи и человечества. Часть всего хлопотливого и сварливого рода, изломанного и сильно запутавшегося, но также периодически благородного и восхитительного. А общую судьбу он разделяет с каждым членом этой большой семьи.
Для него этот взгляд на мир был необычно оптимистическим и философским, неловко близким к сентиметализму. Но ему стало тепло, так же как и немного удивительно.
Он был убежден, что что бы там ни прошло сквозь дверь, оно было враждебно человечеству, и его встреча с этим напомнила, что и вся природа, в конце концов, была ему враждебна. Это была холодная и равнодушная вселенная, потому ли, что Бог сделал ее такой для того, чтобы отличить добрые души от злых, или просто так. Ни один человек не выживет в цивилизованном уюте без борьбы и труднодостижимых-успехов всех тех, кто был до него, или тех, которые живут с ним в одно время на этой земле. Если новое зло сошло на землю, большее чем то, на какое способны мужчины и женщины, то человечеству потребуется чувство общности, и нужда в этом чувстве будет гораздо отчаянней, чем когда-либо за все время его долгого и тревожного странствия.
* * *
Дом появился в виду, когда он проехал треть полумильного выезда, и продолжая взбираться наверх, он приблизился еще на шестьдесят - восемьдесят ярдов, прежде чем понял, что что-то не так. Резко нажал на тормоза.
Перед тем как уехать в Иглз Руст, он зажег свет во всех комнатах: ясно помнил, что все окна горели, когда отъезжал. Его тогда охватила детская неприязнь к возвращению в темный дом.
Ну что же, а теперь он темен. Черен, как тьма у дьявола в животе.
Прежде чем совершенно осознал, что делает, Эдуардо передернул затвор, одновременно запирая все двери автомобиля.
Он посидел немного, просто глядя на дом. Парадная дверь была закрыта, и ни одно из тех окон, которые он мог видеть, не было разбито. Казалось, все в порядке.
Исключая то, что каждая лампа в каждой комнате, без пропусков, выключена. Кем? Чем?
Предположил, что это произошло из-за аварии на электростанции, - но сам этому не поверил. Иногда монтанская гроза была причиной отключения: зимой пурга и скопившийся лед могли разрушить систему энергоподачи, продавить провода, свалить столб. Но сегодня не было непогоды, и ветер был самый тихий и нежный. Он не заметил ни одного поваленного столба по дороге.
Дом ждал.
Нельзя сидеть всю ночь в машине. Нельзя в ней жить, черт возьми!
Он медленно поехал оставшуюся часть дорожки и остановился перед гаражом. Взял пульт дистанционного управления и нажал на единственную кнопку.
Автоматическая дверь гаража поднялась. Внутри помещения, рассчитанного на три автомобиля, лампа, расположенная удобно, на потолке, снабженная таймером на три минуты, отбросила достаточно света, чтобы различить, что в гараже все спокойно.
Многовато для теории аварии на станции.
Вместо того чтобы проехать оставшиеся десять футов и въехать внутрь, он остался на месте. Поставил "чероки" на тормоз, но не выключил двигатель. И оставил включенными фары.
Затем достал дробовик оттуда, где он лежал дулом вниз - на месте для коленей пассажирского сиденья, и вышел из автомобиля. Оставил дверь водительского места широко открытой.
Дверь открыта, фары включены, двигатель работает.
Ему не хотелось думать, что он струсит и побежит при первом же неблагоприятном признаке. Но если придется выбирать между бегством и смертью, то он хотел быть уверенным, что окажется быстрее чего-либо, что побежит за ним.
Хотя в двенадцатизарядном дробовике было только пять патронов - один уже в стволе, а четыре других в магазине, - его совершенно не волновало, что он не захватил еще. Если ему так не повезет, что при встрече с чем-то он не свалит это пятью выстрелами почти в упор, то ясно, что сам не проживет достаточно долго для того, чтобы перезарядить ружье.
Подойдя к фасаду дома, взобрался по лесенке крыльца и дернул за ручку парадной двери. Она была заперта.
Ключи от дома висели на бисерной цепочке, отдельно от автомобильных ключей. Он выловил цепочку из джинсов и открыл дверь.
Стоя снаружи, Эдуардо сжал дробовик в правой руке, а левую протянул через порог, за полуоткрытую дверь, ища ощупью выключатель. Ожидал, что нечто бросится на него из угольно-черной прихожей - или положит свою руку на его, пока он будет гладить стену в поисках.
Щелкнул выключатель, и свет наполнил весь холл, выплеснулся мимо него на крыльцо. Он пересек порог и сделал несколько шагов в глубину дома, оставив дверь позади себя отворенной.
Дом был спокоен.
Темные комнаты по обе стороны коридора. Кабинет слева. Гостиная справа.
Ему не нравилась мысль повернуться спиной к любой из этих комнат, но, наконец он двинулся направо, под арку, выставив ружье перед собой. Когда он зажег люстру на потолке, просторная гостиная оказалась пустой. Никаких следов вторжения. Ничего необычного. Затем заметил нечто черное, лежащее на белой кайме китайского ковра. Сначала ему пришло в голову, что это испражнения, которые оставил зверек, бывший в доме. Но когда он встал над этим и поглядел с близкого расстояния, то увидел, что это всего лишь затвердевший комок мокрой земли. Пара травинок торчала из него, как щетина.
Вернувшись в коридор, увидел, что пропустил в первый раз: маленькие крошки грязи разбросаны по дубовому полированному полу.
Осторожно ступил в кабинет, где люстры на потолке не было. Приток света из коридора рассеял тени достаточно для того, чтобы он смог отыскать и включить лампу на столе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116