ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Поэтому он встал, когда еще не было девяти.
Майкл поставил на огонь воду для кофе, взял лежавшую под дверью утреннюю газету и вернулся в гостиную.
В глаза ему сразу бросился заголовок на первой странице:
«Сыщик вышибает дверь в квартире самоубийц».
Оставив газету на столе, он вернулся на кухню, засыпал в кофейник кофе и налил кипяток. Потом быстро приготовил яичницу из трех яиц и, взяв свой завтрак, вернулся в гостиную.
Шейни с удовольствием жевал, запивая яичницу крепким черным кофе, и просматривал первую страницу газеты. О самоубийстве, там рассказывалось очень немного. Не цитировались предсмертные записки, не объяснялось, почему самоубийцы применили и яд и дробовик. О Роберте Ламберте говорилось как о загадочном мужчине, а о его любовнице упоминалось очень сдержанно. Фамилия Армбрюстер не фигурировала. Впрочем, в газете была фотография погибшей женщины в той шляпе с мягкими полями, которую Шейни видел вчера ночью в комнате самоубийцы.
На второй странице была фотография обманутого мужа. Его сфотографировали в тот момент, когда он выходил из морга после опознания трупа жены. Молодой человек с открытым лицом мрачно смотрел в объектив камеры. На нем была спортивная куртка и распахнутая на груди рубашка.
Шейни отложил газету, отнес на кухню пустую тарелку и сполоснул ее водой. Потом налил себе еще чашку кофе и плеснул туда немного коньяка.
От этого приятного занятия его оторвал телефонный звонок. Майкл услышал голос Люси Гамильтон:
— Вы придете сегодня утром, босс?
— Конечно, через полчаса буду.
— Здесь мистер Армбрюстер,- оживленно сказала она, и Шейни понял, что гость стоит рядом с Люси.— Мистер Эли Армбрюстер. Он очень хочет вас видеть.
— Скажи ему, милая, что я буду через пятнадцать минут.— Шейни, нахмурившись, повесил трубку.
Майкл не был знаком с Эли Армбрюстером, хотя это имя знал каждый, кто хоть немного жил в Майами. В начале двадцатых годов, совсем еще молодым парнем, Армбрюстер приехал в Майами и скупил обширные земельные участки на океанском побережье
залива. Тогда это была бесплодная земля, заросшая чахлым кустар-ником. В двадцатые годы во время бума и последовавшего кризиса он не покупал и не продавал землю, а спокойно отсиделся, не участвуя в бешеной спекуляции. Сохранив свою собственность, Эли к концу тридцатых годов, когда в Америке снова наступила эпоха расцвета, стал самым богатым человеком на полуострове. Армбрюстер был вдовцом, имел единственного ребенка — дочь Эльзу. Он активно занимался общественной деятельностью и благотворительностью, но никогда не увлекался политикой, хотя наверняка обладал большим влиянием на власти округа Дейд, чем любой другой житель Майами.
Майкл Шейни глубоко вздохнул и допил кофе. Ему очень не хотелось сегодня встречаться с Эли Армбрюс.тером. Судорожно изогнувшееся тело и искаженное мукой лицо женщины было еще слишком живо в его памяти. Что можно сделать? Что сказать, чтобы успокоить отца, потерявшего ребенка при таких страшных обстоятельствах?
Шейни поспешно побрился и оделся и через пятнадцать минут после звонка Люси уже входил в офис. Из-за низенькой перегородки в приемной слышался стук пишущей машинки. Люси выглянула и весело улыбнулась шефу.
— Мистер Армбрюстер ждет в вашем кабинете, мистер Шейни,— скромно сказала она.
Шейни кивнул и, повесив шляпу на крюк у двери, вошел в кабинет.
Высокий худощавый пожилой человек, выпрямившись, сидел в кожаном кресле у широкого пустого стола. Его руки с набухшими синими венами аккуратно лежали на коленях. У него были редкие седые волосы и воинственно закрученные усы. Человек повернулся, и Шейни увидел ясные голубые глаза — удивительно проницательные, таких он никогда не встречал. Когда Шейни вошел и закрыл за собой дверь, гость не встал, а лишь слегка наклонил голову.
— Мистер Шейни! — он протянул детективу руку.— Я Эли Армбрюстер. Рад с вами познакомиться, хотя предпочел бы, конечно, чтобы мы встретились при других обстоятельствах.
Шейни почувствовал удивительно сильное пожатие его тонких пальцев. Глядя прямо в ярко-голубые глаза старика, детектив произнес:
— Мне очень жаль, мистер Армбрюстер,— он заколебался, но, глядя в эти голубые глаза, понял, что перед ним человек, с которым нужно говорить прямо. — Самоубийство — это проклятие,— ровным голосом произнес детектив,— для тех, кто остается. Самоубийца никогда не понимает...
— Чепуха, мистер Шейни,—перебил его Армбрюстер.— Мы имеем дело не с самоубийством. Моя дочь убита.
Шейни обошел вокруг стола, сел в свое вращающееся кресло и не спеша закурил.
— Я понимаю, это естественная реакция отца, но, боюсь, в этом случае нам нельзя отрицать очевидных фактов.
— Как раз это я и предлагаю вам сделать, сэр,— голос гостя стал твердым и решительным.— А факты таковы, что моя дочь Эльза не могла лишить себя жизни. Это невообразимо... Невероятно. Я знаю свою дочь, мистер Шейни. Она так же не могла пойти на самоубийство, как я сам не могу этого сделать. Эльза была сильной женщиной. Волевой и разумной. Я допускаю, что она имела дело с другим мужчиной, но если бы она так решила, то действовала бы хладнокровно и практично. Эльза не из тех, кто бросается очертя голову. Нет такого мужчины, из-за которого она могла бы потерять разум. Я знаю свою дочь, мистер Шейни. Совершенно невероятно, чтобы она могла пойти на самоубийство. В ее венах текла моя кровь. Люди с фамилией Армбрюстер никогда так не поступали.
Говорил Эли тихо и убежденно, и его убежденность действовала на детектива.
— Вы говорили с полицией, мистер Армбрюстер?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Майкл поставил на огонь воду для кофе, взял лежавшую под дверью утреннюю газету и вернулся в гостиную.
В глаза ему сразу бросился заголовок на первой странице:
«Сыщик вышибает дверь в квартире самоубийц».
Оставив газету на столе, он вернулся на кухню, засыпал в кофейник кофе и налил кипяток. Потом быстро приготовил яичницу из трех яиц и, взяв свой завтрак, вернулся в гостиную.
Шейни с удовольствием жевал, запивая яичницу крепким черным кофе, и просматривал первую страницу газеты. О самоубийстве, там рассказывалось очень немного. Не цитировались предсмертные записки, не объяснялось, почему самоубийцы применили и яд и дробовик. О Роберте Ламберте говорилось как о загадочном мужчине, а о его любовнице упоминалось очень сдержанно. Фамилия Армбрюстер не фигурировала. Впрочем, в газете была фотография погибшей женщины в той шляпе с мягкими полями, которую Шейни видел вчера ночью в комнате самоубийцы.
На второй странице была фотография обманутого мужа. Его сфотографировали в тот момент, когда он выходил из морга после опознания трупа жены. Молодой человек с открытым лицом мрачно смотрел в объектив камеры. На нем была спортивная куртка и распахнутая на груди рубашка.
Шейни отложил газету, отнес на кухню пустую тарелку и сполоснул ее водой. Потом налил себе еще чашку кофе и плеснул туда немного коньяка.
От этого приятного занятия его оторвал телефонный звонок. Майкл услышал голос Люси Гамильтон:
— Вы придете сегодня утром, босс?
— Конечно, через полчаса буду.
— Здесь мистер Армбрюстер,- оживленно сказала она, и Шейни понял, что гость стоит рядом с Люси.— Мистер Эли Армбрюстер. Он очень хочет вас видеть.
— Скажи ему, милая, что я буду через пятнадцать минут.— Шейни, нахмурившись, повесил трубку.
Майкл не был знаком с Эли Армбрюстером, хотя это имя знал каждый, кто хоть немного жил в Майами. В начале двадцатых годов, совсем еще молодым парнем, Армбрюстер приехал в Майами и скупил обширные земельные участки на океанском побережье
залива. Тогда это была бесплодная земля, заросшая чахлым кустар-ником. В двадцатые годы во время бума и последовавшего кризиса он не покупал и не продавал землю, а спокойно отсиделся, не участвуя в бешеной спекуляции. Сохранив свою собственность, Эли к концу тридцатых годов, когда в Америке снова наступила эпоха расцвета, стал самым богатым человеком на полуострове. Армбрюстер был вдовцом, имел единственного ребенка — дочь Эльзу. Он активно занимался общественной деятельностью и благотворительностью, но никогда не увлекался политикой, хотя наверняка обладал большим влиянием на власти округа Дейд, чем любой другой житель Майами.
Майкл Шейни глубоко вздохнул и допил кофе. Ему очень не хотелось сегодня встречаться с Эли Армбрюс.тером. Судорожно изогнувшееся тело и искаженное мукой лицо женщины было еще слишком живо в его памяти. Что можно сделать? Что сказать, чтобы успокоить отца, потерявшего ребенка при таких страшных обстоятельствах?
Шейни поспешно побрился и оделся и через пятнадцать минут после звонка Люси уже входил в офис. Из-за низенькой перегородки в приемной слышался стук пишущей машинки. Люси выглянула и весело улыбнулась шефу.
— Мистер Армбрюстер ждет в вашем кабинете, мистер Шейни,— скромно сказала она.
Шейни кивнул и, повесив шляпу на крюк у двери, вошел в кабинет.
Высокий худощавый пожилой человек, выпрямившись, сидел в кожаном кресле у широкого пустого стола. Его руки с набухшими синими венами аккуратно лежали на коленях. У него были редкие седые волосы и воинственно закрученные усы. Человек повернулся, и Шейни увидел ясные голубые глаза — удивительно проницательные, таких он никогда не встречал. Когда Шейни вошел и закрыл за собой дверь, гость не встал, а лишь слегка наклонил голову.
— Мистер Шейни! — он протянул детективу руку.— Я Эли Армбрюстер. Рад с вами познакомиться, хотя предпочел бы, конечно, чтобы мы встретились при других обстоятельствах.
Шейни почувствовал удивительно сильное пожатие его тонких пальцев. Глядя прямо в ярко-голубые глаза старика, детектив произнес:
— Мне очень жаль, мистер Армбрюстер,— он заколебался, но, глядя в эти голубые глаза, понял, что перед ним человек, с которым нужно говорить прямо. — Самоубийство — это проклятие,— ровным голосом произнес детектив,— для тех, кто остается. Самоубийца никогда не понимает...
— Чепуха, мистер Шейни,—перебил его Армбрюстер.— Мы имеем дело не с самоубийством. Моя дочь убита.
Шейни обошел вокруг стола, сел в свое вращающееся кресло и не спеша закурил.
— Я понимаю, это естественная реакция отца, но, боюсь, в этом случае нам нельзя отрицать очевидных фактов.
— Как раз это я и предлагаю вам сделать, сэр,— голос гостя стал твердым и решительным.— А факты таковы, что моя дочь Эльза не могла лишить себя жизни. Это невообразимо... Невероятно. Я знаю свою дочь, мистер Шейни. Она так же не могла пойти на самоубийство, как я сам не могу этого сделать. Эльза была сильной женщиной. Волевой и разумной. Я допускаю, что она имела дело с другим мужчиной, но если бы она так решила, то действовала бы хладнокровно и практично. Эльза не из тех, кто бросается очертя голову. Нет такого мужчины, из-за которого она могла бы потерять разум. Я знаю свою дочь, мистер Шейни. Совершенно невероятно, чтобы она могла пойти на самоубийство. В ее венах текла моя кровь. Люди с фамилией Армбрюстер никогда так не поступали.
Говорил Эли тихо и убежденно, и его убежденность действовала на детектива.
— Вы говорили с полицией, мистер Армбрюстер?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44