К часу ночи явился Хуан Роса, сосед Бедняги по койке, с известием, что Каспар лежит в бреду. И только к двум часам я передал дежурство Таллерте Лайэсу.
Не чувствуя под собой ног, я добрался до койки и заснул немедленно. Было совсем светло, когда, открыв глаза, я увидел Орниччо, который уже, очевидно, немало времени тряс меня за плечо. Недовольный, я хотел повернуться на другой бок, но Орниччо прошептал мне на ухо:
– Беда. Франческо, вставай немедленно!
Сон тотчас же слетел с меня, и я вскочил на ноги.
– Беда, Франческо, – сказал Орниччо. – Кто-то ночью вытащил кляп из бочки и выпустил питьевую воду.
– Ничего не осталось? – воскликнул я в ужасе.
– Осталось немного воды на дне. Этого количества хватит только на то, чтобы наполнить маленький бочоночек из-под хереса, что стоит у адмирала в каюте.
– Боже мой, боже, – воскликнул я, – горе нам! Что мы теперь будем делать?
– Тише! – прошептал Орниччо, зажимая мне рот рукой. – Уж мы-то с тобой никак не должны терять голову.
– А что матросы? – спросил я в тревоге.
Вместо ответа Орниччо поднял руку. С палубы доносился топот ног, глухой шум, как бы от падения чего-то тяжелого, проклятия и ругань.
– Это они расправляются с Таллерте Лайэсом, в дежурство которого произошло несчастье.
– Так ему и нужно, – сказал я. – Он начал с карты, а кончил водой. Только для чего ему понадобилось совершить такое преступление?
Одеваясь на ходу, я побежал за Орниччо наверх.
Кучка матросов обступила бледного, как смерть, англичанина, который, связанный по рукам и ногам, лежал у груды ящиков.
– Что сделал этот человек? – раздался позади нас голос синьора Марио.
Матросы расступились, давая дорогу секретарю.
– Мы застали его с кляпом в руке, – ответило несколько голосов. – Он стоял и смотрел, как вода из бочки вытекала в море.
– Это ложь! – сказал англичанин. – Находясь в сторожевой корзинке, я услышал журчание воды. Мне подумалось, что где-то в борту появилась пробоина и вода проникает в трюм. Я немедленно спустился вниз и увидел темную фигуру человека, который кинулся от меня. Подозревая что-то недоброе, я пошел на шум воды и увидел бочку и подле нее вытащенный кляп.
– Что за человек? Пусть он покажет, кого он видел ночью, – зашумели в толпе. – Какого он роста? Как одет?
– Это произошло в одно мгновение. И я не мог его разглядеть, – в смущении ответил англичанин.
Синьор Марио сделал знак матросам отойти от англичанина.
– Таллерте Лайэс, – сказал он тихо, наклонясь к нему, – объясни мне, что руководит твоими поступками? Зачем тебе понадобилось украсть карту адмирала, а теперь всех этих добрых людей, твоих товарищей, лишить питьевой воды? Я знаю, что ты человек храбрый и решительный. И, если ты откровенно сознаешься во всем и укажешь, кто тебе помогал в твоем недобром деле, я, может быть, еще вымолю тебе прощение у адмирала.
– Побойтесь бога, господин секретарь! – воскликнул англичанин. – Я не понимаю, о какой карте вы говорите. Я виноват только в том, что поздно расслышал шум воды и не застукал негодяя на месте.
– Бог тебе судья, Лайэс, – с грустью сказал секретарь, отходя. – За меньшие проступки людей вздергивают на реях. И мне только жаль, что ты так бесславно закончишь свою жизнь.
– За борт англичанина! – крикнул кто-то из матросов. – Он украл у нас воду.
– За борт чужака! – подхватило несколько голосов. Боцман и лоцман «Санта-Марии» синьор Перес Ниньо лежал в лихорадке. И, по распоряжению адмирала, Яньес Крот исполнял его обязанности.
Яньес пронзительно засвистел в свисток.
– Покричали, и хватит! – гаркнул он. – Господин адмирал повелел всем приступить к выполнению своих обязанностей.
– Воды, – кричали матросы, – дайте нам воды! Среди нас четырнадцать человек горят в лихорадке; если не нам, то им необходимо дать воды!
– Долой чужаков! – кричали другие. – В воду англичанина!
– Давайте больным морскую воду, – сказал Яньес Крот. – Все равно они в бреду и ничего не понимают.
Это была глупая шутка злого человека, но несколько матросов тотчас же подхватили его слова.
– Адмирал велел нашим больным давать морскую воду! – закричали в толпе. – Лигуриец смеется над нами!
– За борт англичанина! – кричали другие. – Долой чужака!
– Долой чужаков! Долой лигурийцев! – вдруг пронеслось по палубе.
Я не узнавал людей, которые еще накануне были послушны воле адмирала. С ужасом я видел в толпе бледное лицо синьора Марио и занесенные над его головой кулаки.
Мы с Орниччо немедленно бросились ему на помощь. Но кто-то дал Орниччо подножку, и он растянулся на палубе. Добежать до него мне не удалось. Сильные руки схватили меня.
– А-а, и ты туда же, змееныш! – громко крикнул кто-то за моей спиной.
Обернувшись, я с ужасом убедился в том, что это Хуан Роса.
– Тише, – прошептал он вдруг, прикладывая палец к губам. – Хуан Яньес подбивает матросов схватить адмирала. И я думаю, что сейчас вам лучше не показываться.
– Как – Хуан Яньес?! – воскликнул я в недоумении. – Ведь он же постоянно восхвалял достоинства господина на все лады.
– Это опасный человек, – сказал Хуан Роса. – А ты помолчи-ка и следуй за мной. Если нам кто-нибудь встретится, делай вид, что ты от меня вырываешься.
Матросы, приставленные к парусам, бросили веревки.
Внезапно поднявшийся ветер налетел на мачту. Я услышал сильный треск, прекрасное еловое дерево подломилось, и через несколько минут мачта, обрывая остатки снастей и шумя парусами, с грохотом упала на палубу. Корабль подкинуло кверху. Страшный шум, вопли и рыдания дали знать, что дело не обошлось без человеческих жертв.
И вдруг после этого адского шума на палубе воцарилось гробовое молчание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105