– Да, – сказала она. – Когда я купаю Даукаса, он кусает мои руки.
– Мне кажется, что ты относишься ко мне лучше, чем к Веечио, – добавил я. Мне хотелось еще раз услышать, что она меня любит.
– Да, брат мой, – ответила Тайбоки. – Касик стал стар и слаб и тоскует по стране мертвых. Он не верит, что Орниччо будет жить. А ты веришь.
Я взял ее смуглую руку, сердце колотилось в моей груди.
– Орниччо будет жить! – сказал я взволнованно. – Мы останемся здесь, далеко от белых. Мне давно исполнилось семнадцать лет, я уже мужчина.
Ну, какими словами выразить ей всю свою любовь и нежность?!
– Я видел, как ты стрижешь козу. Ты делаешь это лучше, чем девушки моей страны. Ты умеешь ловить рыбу, строить лодку. Я видел, как ты раскрашиваешь красками кувшины, и они становятся похожими на цветы. Я видел, как ты ухаживаешь за больным, как кормишь старика и купаешь младенца. Ты будешь хорошей женой!
Тайбоки слушала меня с широко открытыми глазами. Гордая и нежная улыбка не сходила с ее губ.
Я протянул ей руку, и она вложила в нее свою.
– Да, я буду хорошей женой, – сказала она. – Я ухожу ненадолго, а ты присмотри за своим другом и подай ему пить, если он попросит.
В эту минуту Орниччо, поднявшись на ложе, окликнул меня по имени.
ГЛАВА XV
Свидание с другом
Орниччо пришел в себя.
– Я долго всматривался, пока понял, что это ты, Франческо, сидишь у двери, – сказал он, растерянно улыбаясь. – А где же Тайбоки?
– Она сейчас придет, – ответил я.
Схватившись за руки и оглядывая друг друга, мы то смеялись, то плакали.
– Орниччо, помолчи, тебе нельзя так много говорить, – спохватывался вдруг я, но тут же засыпал его градом вопросов.
Орниччо тоже не отставал от меня.
– Как ты простился с адмиралом? – спрашивал он. – Что делается в колонии? Как поступают с пленными индейцами?
Что я мог сказать Орниччо? О том, что адмирал час от часу все глубже погружается в подавленное состояние, что всеми делами ведает Бартоломе Колон? О том, что жилища индейцев разорены, а они, как рабы, работают на белых?
– Адмирал болен, – сказал я наконец, когда молчание начало становиться тягостным, – он измучен лихорадкой и подагрой и мало занимается делами колонии.
– А индейцы? – с живостью спросил Орниччо. – Правда ли, что их обращают в рабство и продают, как скот?
Да, это была правда. Государи требовали от колонии золота. Несмотря на то что у индейцев были отобраны все запасы золота, которые скопились у них за много лет, его было недостаточно, чтобы окупить огромные расходы по колонии. Тогда адмирал набил трюмы кораблей Торреса пятьюстами невольников и отправил их в Европу. Португальцы с большой выгодой продавали в рабство дикарей из Гвинеи, и господин решил последовать их примеру. Монахи – францисканцы и бенедиктинцы, присланные папой просвещать туземцев, поддержали его в этом намерении. «Чем больше скорби и испытаний перенесут несчастные здесь, на земле, – говорили они, – тем скорее они попадут в царство небесное!»
– Это правда, Орниччо, – ответил я, не поднимая глаз.
– После битвы ста касиков, – сказал Орниччо, – воины Охеды копьями выгоняли индейцев Веечио из их хижин, хотя было объявлено о мире между белыми и красными. Достойный касик вынужден был скитаться по безлюдным горам. Еще хуже поступили с Гуаканагари. Мариенец уже давно был изгнан из своих владений касиком Каонабо, считающим его заступником белых. Гуаканагари принял участие в битве ста касиков на стороне испанцев. Но и его с кучкой индейцев загнали в непроходимые болота, где они погибли мучительной смертью от голода и жажды только потому, что кожа их была другого цвета, чем у испанцев! Когда четверо солдат из отряда Бартоломе Колона, сжалившись над женщинами и детьми, принесли им немного воды и пищи, сердобольных людей повесили по распоряжению начальника.
Я молчал, потому что об этом знал уже давно.
– Услыхав, что Каонабо попал в плен к испанцам, – продолжал Орниччо, – касик Веечио прислал в Изабеллу Гуатукаса с богатым выкупом, но белые отобрали у юноши золото, а самого его заковали в цепи и в трюме корабля отправили в Кастилию. А слышал ли ты, каким образом захватили Каонабо? «Наверное, при этом придерживались инструкции адмирала», – подумал я, а вслух произнес:
– Кажется, взял его в плен некий Контерас?
– Некий Алонсо Охеда, – поправил меня Орниччо. – И низость, с какой это было проделано, конечно, прибавит испанцам славы. Ведь во все века – чем больше человек уничтожал себе подобных, тем громче гремела о нем слава. Но Каонабо был взят не в честном бою. Ты заметил, вероятно, что самые сильные и мужественные индейцы в душе остаются простодушными, как дети? Мне говорили, что они без спроса брали у испанцев кое-какие продукты и вещи. Случилось это потому, что поначалу они испанцев считали братьями и друзьями, сами они могли им отдать последнее, поэтому и себя считали вправе взять у друзей пищу, когда они бывали голодны, или плащ, когда им бывало холодно. И Каонабо, хоть он и был мудрым и мужественным вождем, по хитрости и изворотливости не мог идти ни в какое сравнение с белыми.
После битвы ста касиков, когда в Вега Реаль погибло столько индейцев, Каонабо, поняв, что сопротивление белым неразумно, заключил с ними мир. А заключив мир, индеец отбрасывает все дурные помыслы о своем бывшем враге. Каонабо сдал белым причитающийся с него запас золота и удалился в свою Магуану. Однако Охеда сообщил ему, что адмирал собирается по-царски отблагодарить покорившегося ему касика. Так как многим было известно, что Каонабо очень привлекает мелодичный звон колокола, сзывавшего в Изабелле верующих на молитву, то Охеда сообщил касику, что адмирал решил подарить ему этот колокол, а для этого Каонабо следует самолично явиться в Изабеллу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105