Я не обнаружил ничего интересного, ибо не знал, кто из них что из себя представляет. Жаль, что у меня не было лучшего провожатого. Однако, если-бы я спросил своего молодого спутника, кто из присутствующих может замышлять что-то против царя, он решил бы, что я сошел с ума. Кто все-таки нанял меня в такой спешке? Кто поручил безымянному бюрократу предложить мне эту бесценную взятку? Цари по определению имеют больше влияния на двор, чем кто бы то ни было другой.
И если Высокочесть не намеченная жертва, значит, он наиболее вероятный заговорщик. Что он мог задумать?

Вы верите в привидения? Лично я – да. Я слишком часто встречался с ними, чтобы отрицать их существование, хотя и должен признать, они редки и, как правило, очень застенчивы. В тот вечер в Тихих Водах я почувствовал присутствие одного.
Веранда с трех сторон открывалась в сад – каменные арки вели на лужайки с декоративными кустами, маленькими бассейнами, журчащими фонтанами и ночными цветами, наполнявшими воздух своим ароматом. Трудно было сказать, где кончается сад и начинается помещение. Дальний конец этого странного зала находился уже во дворце и был уставлен мягкими диванами и убран богатыми коврами, но даже там царил полумрак. Мои слушатели сидели небольшими группами между пальмами в кадках, скульптурами и большими ониксовыми вазами, в которых стояли розы. Из всех присутствующих только меня ярко осветили. Идеальная сцена для убийства. Любой маломальский профессионал мог бы запросто накинуть шелковый шнурок на шею кого угодно из присутствующих.
У меня не было сомнений в том, какую тему выбрать. Мы находились в Тихих Водах. Я не мог не воздать хвалу его основателю.
Молча ждал я, пока наступит тишина.
– Ваши величества, – произнес я, когда стихли последние сдавленные хихиканья и шепот. – Господа… Я поведаю вам о мальчишке-посыльном, призванном богами на великие дела.
Многие из лиц были чуть видны. Я нашел самого царя и намеревался посматривать в ту сторону, но, стоя сам под светом, с трудом различал, какие из теней в летней ночи – слушатели, а какие – статуи, или кресла, или кусты. Кое-кто из моих слушателей выпил больше, чем следовало, и поначалу они пытались шепотом комментировать мой рассказ соседям. Но я говорил, и постепенно они примолкли, и вскоре слышны были только мой голос, и журчание фонтанов, и далекие звуки лютни.
Мне показалось, когда я начинал рассказ, что у меня четырнадцать слушателей, хотя пару я мог и не заметить. Чуть погодя их стало тринадцать. Я почувствовал себя немного лучше. Потом – двенадцать. Отлично! Теперь я знал, что за игра здесь идет. Я мог забыть свои опасения насчет убийства и не гадать больше, что мне делать, если я вдруг насчитаю пятнадцать. Одним из исчезнувших был сам царь, как я и подозревал. Кого еще не хватало, я не понял – я был слишком занят рассказом. В конце концов, это было не мое дело.
Я пообещал дать им час, и я сдержал свое слово. Никто не заметил их отсутствия. Да что там, никто даже не кашлянул.
Но когда мы вместе с моими слушателями перенеслись из трущоб Альгазана на просторы Зимней Войны, я почувствовал, что к нашей компании присоединился еще кто-то. Можете назвать это игрой моего воображения. Можете приписать это на счет нервного напряжения после трех очень долгих дней и двух очень бурных ночей. Я не претендую на то, что отчетливо видел кого-то; скорее я просто ощущал его присутствие. Раз или два мне показалось, что кто-то прячется в тени сбоку от меня, но, когда я обращал взгляд в ту сторону, он ускользал куда-то. Можно ли чувствовать смех? В тот вечер мне это удалось. Интересно, не дракон ли это смеялся – говорят, у драконов своеобразное чувство юмора. Мне кажется, это Дусс слушал мой рассказ в тот вечер, и я надеюсь, он ему понравился. Я изобразил «Генерала Голову» чуть больше и храбрее, чем он был на самом деле. В основанном им самим доме это было вполне уместно. Разумеется, я следил за тем, чтобы не принизить достоинств и «Генерала Отваги».
Когда я описывал, как Вандок скрылся в пещере, чтобы искать спасения у Хола, я каким-то образом понял, что призрак ушел. Я довел рассказ до конца.
Я часто вижу слезы на глазах слушателей. Я редко ощущаю их на своих собственных глазах.
На веранде снова сидели четырнадцать человек – значит, я выполнил свою задачу.

На этом, собственно, и кончается моя история, рассказ о рассказе. Публика рукоплескала и выкрикивала что-то одобрительное. На веранду хлынули слуги со свечами, напитками и музыкантами.
Вблизи царь оказался не менее яркой личностью. Он пожал мне руку, поздравил, пожаловал перстень со своего пальца и отпустил несколько шуток насчет найма меня в качестве царского референта.
Царица также не уступала ему в обаянии – впрочем, она была бы такой, утоми я всех своим рассказом до бесчувствия.
Князь Огнеястреб холодно поблагодарил меня и на глазах у всех передал мне туго набитый золотом кошель. При этом он не удержался от ехидного замечания относительно моих источников информации, более точных, чем его собственные архивы, и предложил, чтобы кто-нибудь из его архивариусов побеседовал со мною утром. Я не стал говорить, что с одним из его архивариусов уже знаком и что этот парень такое вытворяет по ночам… – общаясь с царями, поневоле усваиваешь такт.
Вслед за этим меня отпустили, как какого-нибудь заурядного лютниста.
Что ж, бывает.
Обыкновенно я расстраиваю такие попытки, продолжая разговор до тех пор, пока благородные дворяне не забывают о том, что я не их круга, но в этот вечер мне не терпелось доползти до своей комнаты. Честно заработав свой ночлег, я рухнул в постель со вздохом облегчения, сменившимся криком боли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87