Он резко обернулся, положив руку на меч.
– Гомер! – поспешно напомнил я ему.
Он перевел дух.
– Ха! Вот теперь я понимаю, что у нас сложности. Ты ведь всегда оказываешься в решающие моменты, разве не так? – Он громко засмеялся.
– А что за решающий момент сейчас?
В Дуссе почти невозможно было теперь узнать того юнца, которого я повстречал прошлым летом. Его борода здорово отросла, он возмужал, и его глаза были глазами убийцы. Он кутался в шерстяные одеяла и походил больше всего на двуногого бычка, занесенного снегом. Армия за глаза звала его «Генерал Голова», а его брата – «Генерал Отвага». Это были справедливые прозвища, но за этот год Голова стал храбрее, да и Отвага много чему научился.
– Военный Совет. Пошли со мной, Меняла Историй. – Он взял меня за руку и почти потащил по протоптанной в снегу узкой тропинке.
– В чем проблема?
– Какая проблема? Война закончилась. Вандок отступил через Кладбищенский перевал.
– Значит, вы заперли его там? И можете выкурить оттуда голодом?
Дусс усмехнулся и пропустил перед собой в большой шатер. Внутри не было ни стола, ни печки. Только тусклая лампа висела на столбе, а вместо пола была мешанина из снега, грязи и травы. Несколько разноцветных тюков заменяли стулья. На одном сидел Берн, рядом с ним – двое альгазанийских советников. Никто даже не поднял головы, когда мы вошли.
Верн единственный во всей армии ежедневно брился и почти никогда не снимал шапки. Если бы не эти предосторожности, он был бы настолько похож на врага, что какой-нибудь фанатик наверняка убил бы его. Поначалу я и сам недооценивал верзилу с обветренным лицом и неспешной речью. Как и вся армия, я считал, что думает в семье один Дусс. Теперь я знал, что и Верн мастер неплохо рассуждать, только по-своему, неспешно и обстоятельно. Обыкновенно он приходил к верному решению. В бою же, где нужна стремительность, он мог и не думать – с мечом в руке он перемещался как солнечный блик по воде.
Все новые люди заходили в шатер, стряхивая снег с одежды, вытирая мокрые глаза и бороды. По стенам метались тени.
Армии тоже необходимы свои боги. Солдаты возят с собой священные реликвии, поют гимны, совершают жертвоприношения, советуются с авгурами. Один раз я видел, как бог сам, лично вел войско в бой, но это была моя первая встреча с богом в те времена, когда богов было почти столько же, сколько смертных. Какое они оказывают влияние на саму битву, я не могу знать. Боюсь, что очень небольшое. Домашние божества должны чувствовать себя в бою не в своей тарелке, к тому же они не могут не понимать, что навлекут на себя гнев Хола, если их старания приведут к серьезным последствиям. Тем не менее они дают советы и обмениваются разведданными. Вандок не мог бы почистить зубы так, чтобы Верн не узнал об этом. Военный Совет был прерван как раз для того, чтобы каждый участник мог выйти и посовещаться со своим богом. Теперь пришло время принимать решение.
– Мы победили! – прошептал Дусс мне на ухо. В голосе его слышались истерические нотки. – Мы можем оставить здесь небольшой гарнизон и уйти! Уйти на юг, к теплым ваннам и чистым одеждам! Мягким постелям! К еде! О, боги моих предков! К женщинам! У Вандока нет сил для новой атаки. Он проиграл.
– Вы можете уморить его голодом? – спросил я снова. Я не стал добавлять: «Не уморив при этом голодом и себя?», но подумал это, и Дусс это понимал. Только сильный гарнизон сможет предотвратить попытку прорыва.
– Наверняка. Мы запрем его, перекрыв этот конец ущелья.
– Действительно так? У него полным-полно конины. Погода тоже долго не продержится. Что, если случится оттепель?
Дусс молча смотрел на меня в упор. Потом посерьезнел и вздохнул, сдаваясь.
– Будет оттепель или нет, сам Вандок может бежать. Ему придется бросить лошадей и раненых, но сам он может одолеть перевал и вернуться в степи.
– А на следующее лето?
– Он вернется, или мы сами нагрянем к нему… Гомер, мы не можем продолжать погоню! Люди валятся с ног! Передышка необходима нам так же, как Вандоку.
Правда? Конечно, обеим сторонам нужны были отдых и перегруппировка. Однако учитывая то, что обе армии практически не могли сражаться на такой не приспособленной для этого местности, Вандок выигрывал от передышки гораздо больше. Он выигрывал еще и потому, что мог в будущем рассчитывать на свежие силы, тогда как страна Верна лежала в развалинах. Уйти сейчас означало бы провалить и эту кампанию, и следующую.
Обдумав это, я понял, что имел в виду Дусс. Альтернатива была еще хуже. Сейчас важен только Вандок, и он почти наверняка сможет уйти. Для Верна попытка преследования – вести измотанную армию без запасов продовольствия через зимние горы в земли неприятеля – почти верное самоубийство. Он рисковал всем, а что получал взамен? Лиги пустой травы? Там не было ни городов, чтобы их разрушить, ни замков, чтобы брать их штурмом. Вандок может раствориться в степях, а может сделать петлю и отрезать вторгшуюся армию от перевалов.
Теперь были заняты все места, кроме одного.
– А что говорит Крав? – спросил я.
Дусс фыркнул.
– Крав – дракон, – только, и сказал он и пошел занять место рядом с братом. Я остался стоять в углу, где никто не обращал на меня особого внимания. Верл сказала Дуссу и Верну, что мне можно доверять, и мне доверяли. Это ее способ отблагодарить меня, решил я. Интересно, какой совет дала она Верну?
Братья поделили богов. Дусс остался Гордуспехом Кравским, а Верн теперь Верноместь Верлийский. Он взял себе бога матери. На отцовского он не претендовал в силу известных причин.
– Давайте решать, – произнес Верн, и разговоры разом стихли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87