Том...
Кавинант стоял прямо, застыв, весь внимание, сжав колени, чтобы не
упасть. Челюсти его двигались, но он не издавал ни звука. Горло его
схватило спазмом, перекрыло, и легким стало не хватать воздуха.
- Том? Ты слышишь? Алло! Том? Пожалуйста, скажи что-нибудь. Мне нужно
поговорить с тобой. Мне так одиноко. Я так скучаю по тебе. - Он мог
разобрать волнение в ее голосе.
Грудь его с трудом поднималась, как в удушье. Внезапно он преодолел
препятствие в горле и глубоко вдохнул, издав звук, похожий на всхлип. Но
все еще не мог выдавить не слова.
- Том! Пожалуйста! Что с тобой?
Казалось, его голос кто-то схватил смертельной хваткой. В отчаянном
стремлении вырваться из захвата, ответить Джоан, удержать ее голос, чтобы
она не повесила трубку, он взял аппарат в руки и направился обратно к
дивану, надеясь, что движение снимет спазм, сжавший его горло, поможет
снова обрести контроль над голосовыми связками.
Но принятое решение оказалось неверным. Телефонный шнур обернулся
вокруг его лодыжки, и когда он резким рывком двинулся вперед, то
споткнулся и упал головой на кофейный столик, ударившись при этом лбом
прямо о его угол. Когда он затем свалился на пол, то, казалось, все же
почувствовал свой удар.
И в тот же момент перестал что-либо видеть. Но все еще прижимал
телефонную трубку с своему уху. Посреди белесого пространства,
поглотившего все окружавшие его звуки, был ясно слышен голос Джоан. Он
становился срывающимся, сердитым.
- Том, я серьезно. Не делай мне хуже, чем всегда. Ты не понимаешь? Я
хочу сказать тебе... Ты мне нужен. Скажи что-нибудь, Том. Том! Умоляю
тебя, скажи что-нибудь!
Затем громкий нарастающий гул в его ушах смыл ее голос. "НЕТ!" -
пытался кричать он. - "НЕТ!" Но он был беспомощен. Нарастающий грохот
накрыл его, как селевой поток, и унес прочь.

3. ВЫЗОВ
Гул отдалился и стал звучать тише, при этом как-то изменилась и та
пустота, которую он видел. На волнах этого звука вверх взметнулось
серо-зеленое облако свежескошенной травы и накрыло его как воздушной
пеленой. Зелень была ему противопоказана, и он чувствовал, что задыхается
в ее душном сладком зловонии - запахе эфирного масла. Но нота гудения,
заполнявшая его уши, выросла, более сосредоточилась, стала более высокой
тональности. Капельки золотистого цвета стали просачиваться сквозь зелень.
Потом звук стал мягче и каким-то жалобным, затем еще выше, так, что стал
низким человеческим стенанием. Золото стало возобладать и полностью
вытеснило зелень. Теплое, мягкое свечение наполнило его глаза.
По мере того как окружавший его звук все больше и больше превращался
в женскую песню, золотистый цвет становился все более насыщенным и более
глубоким, убаюкивая его, как будто мягко перенося его в поток поющего
голоса. Мелодия вплеталась в свет, придавала ему текстуру и форму,
осязаемость. Слишком беспомощный чтобы поступить иначе, он уцепился за
этот звук, сконцентрировался на нем, напряженно оставив рот открытым в
протесте.
Постепенно пение обретало более четкие очертания. Его гармонический
рисунок становился строже, более суровым. Кавинант чувствовал себя
увлекаемым вперед, спешащим погрузиться в поток песни. Молитвенно
изгибаясь, она формировала слова.
Будь праведным, Неверящий -
Ответь на наш зов.
Жизнь - это Даритель,
Смерть - заканчивает все.
Обещание - должно быть только правдивым,
И бремя исчезает
Если обещание выполнено;
Но у предателей веры
И безверных служителей
Глубины души покрывает тьма.
Будь праведным, Неверящий -
Ответь на наш зов.
Будь праведным.
Казалось, что песня настигла и схватила его, воздействуя на его
память, напоминая, в какой-то мрачной тональности, о людях, которых он
знал однажды, которые нуждались в нем. Но он сопротивлялся этому. И
по-прежнему хранил молчание.
Мелодия погружала его в теплое золото.
Наконец свет обрел ясность. Теперь он мог определить его форму; он
заливал все его зрение так, будто он смотрел на солнце. Но на последних
словах песни свет потускнел, потерял свою ослепительность. Когда голос
пропел "Будь праведным", это было подхвачено множеством голосов: "Будь
праведным!" Это заклинание напрягло его, как туго натянутую тетиву лука
перед самым моментом стрельбы.
Затем яркость источника света резко упала, и он смог увидеть то, что
его окружало.
Он узнал место. Это была площадка палаты Совета Лордов в самом сердце
Ревлстона. Ряды мест тянулись вверх со всех сторон от него, уходя к
гранитному потолку зала.
Он удивился, обнаружив себя стоящим на этой площадке, окруженной
столом Лордов. Это неожиданное видение сбило его с толку, нарушило его
чувство равновесия, и он упал вперед по направлению к разрыву круга стола,
к углублению с гравием, источнику золотого света. Огненные камни горели
перед ним без копоти, наполняя воздух запахом свежей глины.
Сильные руки поймали его. Когда его падение было остановлено, капли
крови брызнули на каменный пол на краю ямы с гравием.
Снова поднимаясь на ноги, он хрипло крикнул:
- Не трогайте меня!
Он чувствовал головокружение, смешанное со смущением и яростью, но он
заставил себя поднести руку к своему лбу. Его пальцы вымазались в крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30