Такое ощущение, что её долго и усердно царапали ногтями, сдирая кожу вместе с мясом. Грудь, живот, бедра и лицо, насколько позволяло рассмотреть освещение, напоминали сплошное кровавое месиво. Под ногами расплылась темно-красная лужа, и туда все ещё стекала каплями кровь. Изо рта торчала какая-то бело-красная тряпка — похоже, её трусики использовали в качестве кляпа. Удивительно, как она вообще ещё жила после этого, но она жила и время от времени стонала, уже ничего, видимо, не соображая и не чувствуя. Не нужно было много ума, чтобы догадаться, что это Ольга. Несчастная девчонка!— Ну, насмотрелась? — резкий голос Зулии заставил меня оторвать взгляд от жуткого зрелища и посмотреть на неё. — Догадываешься, что тебе светит, сучка?Я хотела ответить, но не смогла — от злости перехватило дыхание. Она криво усмехнулась, теребя кончик своего воротничка, и злорадно процедила:— Догадываешься, тварь. По глазам вижу, что тебе страшно. А мне вот не страшно. Я дома всегда любила смотреть, как баранов режут. А потом разделывают, шкуру сдирают, внутренности достают, тушу разрезают на части. — Она грустно вздохнула. — Мне никогда не разрешали этого делать, потому что я женщина, женщинам положено только еду готовить. А я хотела в живую кровь руки окунуть.Поэтому мне и не страшно теперь, понимаешь?— Чего ты хочешь, ненормальная? — хрипло выдавила я.— Ха, так я тебе и сказала! Ты подохнешь, как и та проститутка, — она бросила взгляд на Ольгу, — и вы так ничего и не узнаете. Потому что я так решила. Можешь считать меня ненормальной — мне все равно.Она подошла к Ольге, взяла её за подбородок, подняла голову и потрясла.— Ну что, красавица долбаная, сладко тебе?Та уже не могла ничего ответить, только застонала, изо рта хлынула кровь, испачкав руку Зулии, и она её отдёрнула.— Фу, какие же вы мерзкие, — брезгливо поморщилась Зулия и направилась ко мне, отряхивая руку.Я отчаянно дёрнулась изо всех сил, но все напрасно — деревенские мужички привязали меня на совесть. Наверное, впервые мне так не повезло. Я не могла освободиться, чтобы защитить себя от когтей этой Зулии, но и не могла допустить даже мысли, что со мной сделают такое же, что с Ольгой. Уж чем-чем, а внешностью своей я дорожила. А после подобной экзекуции никакая операция уже не поможет, и тогда босс выгонит меня с работы — зачем ему нужна уродливая секретарша?— Послушай, Зулия, — перешла я на ласковый тон, — может, не нужно, а?Очень тебя прошу, лучше убей, чем уродовать. Что тебе это даст?— Не твоё дело, курва белобрысая. Она приблизилась и легонько провела ногтями по моей щеке.— О, аллах, какая у нас кожа нежная. Вы, русские бляди, все такие. Но ничего, мы это исправим.Стиснув пальцами мои щеки, она посмотрела мне прямо в глаза, долго и пристально, словно ожидала, что я кивну в знак согласия. Затем, не дождавшись, скривилась и вдруг одним рывком разодрала до пупка мою шикарную кофточку от Тома Клайма, купленную за бешеные деньги. Видимо, этот модельер тоже чем-то насолил ей в жизни, потому что она издала при этом такой злорадный рык, что мне стало страшно за его судьбу — вдруг доберётся и до него тоже с помощью своего дяди Коли, и тогда половина женщин мира останется без красивой одежды. Грудь моя обнажилась, и Зулия невольно замерла от восхищения, уставившись на то, чего сама была лишена напрочь. Я рассчитывала услышать комплимент, но прогадала.— Какая же ты уродливая, — с ненавистью прошипела она мне в лицо. — Ты настоящая крокодилица, ведьма, страшила, каких свет не видел!И принялась за мои любимые брюки из стопроцентного шелка. Расстегнув ремень и пуговичку, вандалка с остервенением разорвала «молнию» и стащила брюки к щиколоткам. Затем отошла и, сложив руки на груди, стала смотреть на мои ноги, склонив голову набок.— Не знаю, как ты живёшь с такими кривыми ногами, — серьёзно проговорила она. — Я бы на твоём месте умерла со стыда. Ты же почти калека, — она с сожалением вздохнула. — Тебя лечить надо, бедняжечка. Ну почему, почему, скажи, вы, русские, такие отвратительные? Я не понимаю этого.— Такими уж родились. — Я попыталась улыбнуться, хотя самой давно было не до смеха, нужно было выпутываться из положения, а я до сих пор ещё не знала, как. — Слушай, я могу тебе помочь. Честно. Только скажи, и я все сделаю. У меня большие связи, куча денег…— Заткнись, сволочь! — рявкнула она. — Я не нуждаюсь в твоей помощи. Ты уже помогла мне, явившись сюда, я хоть душу отведу.Она пошла к двери, где на гвозде висели её плащ и сумочка, раскрыла её, что-то достала и вернулась. Сердце моё едва не остановилось, когда я увидела в её руках маленький декоративный ножичек с фигурной ручкой. Лицо её оставалось спокойным, даже обыденным, словно она собиралась поточить карандаш для бровей, а не искромсать живого человека. Ещё раз придирчиво осмотрев меня, Зулия перерезала ножичком, оказавшимся острым, как бритва, резинку моих трусиков, сорвала их с меня, скомкала и поднесла к моему рту вместе с ножичком, который уткнула в нижнюю губу.— Открой пасть, шлюха! — попросила она. — А то сейчас губы отрежу.В этом я уже не сомневалась. Лишённая в детстве возможности резать баранов, эта гадина решила, очевидно, с лихвой наверстать упущенное на телах живых девушек. Вот только почему для этой странной цели она выбрала Ольгу и меня? Эта загадка снедала мою душу даже больше, чем перспектива потерять свою красоту. Собственно, что есть для женщины внешность? Да все! Если она, конечно, есть. А если нет, то женщина всю жизнь старается её приобрести, приукрашивая и совершенствуя то, что имеет. Красота — главное наше богатство, то, чем мы завлекаем и подчиняем себе наивных мужчин, с помощью чего самоутверждаемся и чувствуем себя полноценными участницами безумного праздника жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135