— Ну, там уже закрыто все давно за ненадобностью.— Что закрыто?— Все.— Не нервируй меня, — простонала я. — Объясни толком.— А чего объяснять, все равно без меня не найдёте. В общем, подъёмник там раньше стоял. На нем поднимали эти, как их… — он стыдливо отвёл глаза.— Кого?— Ну трупы, в общем… Из расстрельного бункера. Специально сделали, чтобы по этажам не таскать. Трупов ведь много было. Их наверх поднимали и сразу на грузовик. Там, наверху, над нами, раньше большой двор был, а теперь здание жилое построили.— Господи, так где же это мы находимся? — прошептала я. — Мы ведь вроде на Лубянке были.— Ну да, так оно и есть. Только подвалы-то далеко тянутся, почитай, под всем центром Москвы. И вглубь, и вширь, так сказать. Сейчас уже многое изменилось, подвалы городские власти поотбирали, но эти ещё остались — своего часа ждут, — он тихонько хихикнул.— К делу давай! — поторопил его Пол.— Ну вот, я и говорю, что подъёмник потом закрыли вместе с бункером.Там уже настолько все кровью пропиталось, что не отмоешь, и пользоваться нельзя. Так и стоит заколоченный.— А как же мы через него выберемся? — озадаченно спросила я.— Может, пусть поговорит? — неуверенно предложила я.— А если проболтается? — возразил американец, подойдя к столу.— Тогда сразу и убьём, чтоб не мучился.— Логично. Ты все понял, товарищ комендант? Тот послушно кивнул. Взяв со стола аппарат, Пол поднёс его к лежащему на диване прапорщику, снял трубку и приставил к его уху. Мы тоже наклонились и стали слушать.— Алло, прапорщик Власов слушает, — хрипло проговорил он.— Какого черта! — громко раздалось в трубке. — Опять дрыхнешь в своей норе?— Никак нет, товарищ майор! — Прапорщик взял себя в руки и заговорил нормальным голосом:— Несу боевое дежурство!— Ладно, не глумись. Ты слышал, что тревогу объявили?— Тревогу? Какую тревогу? Нет, ничего не слышал.— Я же говорю: дрых! Тут двое подследственных сбежали, мужик с бабой.Вооружены и очень опасны. Так что ты там закройся на всякий случай, а то вечно дверь нараспашку. Если начнут к тебе ломиться — сразу звони мне. Понял?— Так точно, товарищ майор.— Но ты не бойся, до тебя они вряд ли доберутся — в той стороне им делать нечего. У тебя камеры все закрыты?— Обижаете. Час назад лично все проверял.— Лады. А теперь закрывайся. Садись к двери и прислушивайся. Как женский голос услышишь — сразу звони.— Есть! — по-военному ответил комендант, но на том конце уже положили трубку.— Да ты просто артист! — похвалил Пол, возвращая аппарат на место. — Тебе в цирке выступать, а не пустые камеры охранять. Ну теперь ты все про нас знаешь, так что соображай побыстрее, пока я не рассвирепел.Прапорщик задумчиво поник. По лицу было видно, что он соображает не о том, как вывести нас отсюда, а как половчее выкрутиться, чтобы и нас сдать, и самому живым остаться. Я решила пресечь это на корню:— Запомни, если надуешь, то даже пожалеть об этом не успеешь.— А я что? Я ничего, думаю, — пробормотал он, оправдываясь. — Есть, конечно, один вариант, но я не знаю…— Чего ты не знаешь? — хором спросили мы, склонившись над ним.— Ну, там уже закрыто все давно за ненадобностью.— Что закрыто?— Все.— Не нервируй меня, — простонала я. — Объясни толком.— А чего объяснять, все равно без меня не найдёте. В общем, подъёмник там раньше стоял. На нем поднимали эти, как их… — он стыдливо отвёл глаза.— Кого?— Ну трупы, в общем… Из расстрельного бункера. Специально сделали, чтобы по этажам не таскать. Трупов ведь много было. Их наверх поднимали и сразу на грузовик. Там, наверху, над нами, раньше большой двор был, а теперь здание жилое построили.— Господи, так где же это мы находимся? — прошептала я. — Мы ведь вроде на Лубянке были.— Ну да, так оно и есть. Только подвалы-то далеко тянутся, почитай, под всем центром Москвы. И вглубь, и вширь, так сказать. Сейчас уже многое изменилось, подвалы городские власти поотбирали, но эти ещё остались — своего часа ждут, — он тихонько хихикнул.— К делу давай! — поторопил его Пол.— Ну вот, я и говорю, что подъёмник потом закрыли вместе с бункером.Там уже настолько все кровью пропиталось, что не отмоешь, и пользоваться нельзя. Так и стоит заколоченный.— А как же мы через него выберемся? — озадаченно спросила я.— Это уж ваше дело, господа преступники, — проворчал он. — Другого выхода нету.— Но ведь там дом наверху!— Ну и что? Шахта лифта в подвал того дома как раз и выходит. Там уже меня не волнует. Я вас, как просили, отсюда выведу, а дальше уже не моя забота — за ту территорию я не отвечаю.— А подъёмник ещё работает? — задумчиво спросил Пол.— Понятия не имею. Я на нем не катаюсь. А если честно, то не работает.Даже тросы и все несущие поснимали.— И далеко это отсюда?— Да не так уж…— Но мы сможем пройти туда незаметно? — спросила я.— А чего бы я тогда об этом говорил? — хмыкнул осмелевший комендант.— Ладно, тогда вставай и веди, — сказал Пол, подойдя к двери, за которой по-прежнему все было тихо.— Не встану, — нагло заявил прапорщик.— То есть как это? — опешила я. — Ты же обещал…— А так. Дверь в бункер за этим шкафом, — он показал глазами на шкаф у стены. — А в этой комнате расстрельная команда спирт пила для храбрости. Тут ведь потом переделывали все…Мне стало страшно. Жуткая атмосфера прошлого вдруг навалилась на меня, и голова слегка закружилась. Интересно, сколько спирта здесь было выпито? Уж, наверное, не больше, чем пролито крови… Страшные картины расстрелов возникли у меня перед глазами, искажённые ужасом лица замученных жертв, истошные крики и мольбы о пощаде пронеслись, будто наяву, в моей голове, и мне стало плохо…— Только уж вы меня не убивайте, как обещали, — донеслись до меня слова прапорщика, и я вернулась к жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135