поэты, скраеры, шлюхи, пилоты, католики, пастухи (сторожившие овец), рабы, короли, воины и даже одна астриерка по имени Клео Рейнесс, из чьих пятисот детей половина заселила луны Дуррикене, а половина, подправив свою ДНК, образовала инопланетный вид файоли.Однажды, мнемонируя, я услышал, как зашевелился в своей камере Давуд. Он был живехонек, и ожидание момента распада плутония изнуряло его. Он прочел мне короткое стихотворение — первое за долгое время — и две строчки, прозвенев у меня в ушах, задели струны памяти:
Только костями мы помним боль,Кость и боль — только в этом соль.
За этим, после долго молчания, начала раскручиваться длинная поэма, озаглавленная им «Плутониевая пружина». Я висел, упершись подбородком в воздуховод, и слушал:
Моя кровь отбивает танец слепой саранчи.
А потом:— Ты жив еще, пилот? Ты слышишь меня?— Да. Я тут… вспоминал разное.Мне хотелось рассказать ему о своем открытии — о том, что Ева Рейнесс была прабабкой Нильса Орландо. Значит, воины-поэты несут в себе долю моих хромосом. Мы все равно что братья, хотел я сказать ему. Все люди братья.— Веришь ты в случай? — донеслось до меня по черной трубе.— Иногда я верю в случай, иногда в судьбу. Я сам не знаю, во что я верю.— Как по-твоему, давно мы уже здесь? Какова вероятность того, что плутоний так и не распадется?— Возможно, это была просто шутка. Возможно, никакого плутония вообще нет. Возможно, Хранитель пытается свести тебя с ума — если, конечно, воина-поэта есть с чего сводить.За этим последовало молчание, и мне пришлось спрыгнуть. Чуть позже Давуд выдохнул:— Судьба и случай — так и пляшут в падучей.Для воина-поэта, верящего в вечное возвращение, это имело смысл.— Ты слышишь меня, пилот? — Я снова подтянулся к воздуховоду и слышал его хорошо. — Эти последние дни были сплошным экстазом. Я обнаружил, что больше не хочу умирать. Я сочинял стихи, и у меня были такие мысли, такие сны… слышишь?— Слышу, — ответил я во тьму.— Газ поступит скоро. Плутоний вот-вот взорвется. Это горячий газ, испаряющийся водород… о, как нежны опадающие фиалки!— Это стихи?— Жизнь — вот поэма, которую мы складываем. Воины-поэты верят, что мы можем передать суть жизни, момент возможного, в словах.Я промолчал, потому что верил, что человеческие слова бессильны передать суть вселенной.— Скоро я, безусловно, умру. Я чую смертоносные пары в этих гранитных стенах.— Ты что, скраер?— Нет, я поэт. И я сложил мою предсмертную поэму. Можешь обещать мне одну вещь? Когда я умру, мое тело должны будут доставить на Кваллар в черном мраморном гробу. Если доживешь, найди пришельца, владеющего искусством письма, и пусть мою поэму вырежут на стенках гроба.Пальцы у меня онемели, и мускулы пронизывала дрожь. Я дал ему обещание, сдерживать которое не намеревался, и, сам не зная почему, рассказал о своих мнемонических опытах. Чувствуя во рту привкус давно съеденной пищи и крови, я сказал:— Нильс Орландо принадлежал к роду Рингессов.— Я знаю, — тут же откликнулся Давуд. — Основатели обоих наших орденов были хибакуся, бежавшие из туманности Агни во время компьютерных войн. Когда водород…— Мы все равно что братья, — сказал я.— Все люди братья. И все хибакуся. Братоубийство — закон нашего вида. Ты чуешь запах газа, пилот?И он прочел мне свою поэму. Вот ее последняя строфа:
Я вода под покровом плоти,Я золото под утренним небом.Я свят под моей улетающей плотью,Я наг под плутониевым небом.
Я окликнул его, но ответа не было. Стараясь расслышать, не шипит ли газ, я попробовал просунуть в тесный туннель воздуховода голову и плечо. Может быть, сейчас до меня дойдет скрип закрывающейся заслонки или крик поэта, бьющегося в муках удушья? Я слушал, вывернув шею, но в камере поэта стояла тишина.Через некоторое время я соскочил и стал ходить по камере. Безумец, убийца, словоблуд, все равно что мой брат — я звал его, но он так и не отозвался ни тогда, ни в последующие дни. Я повторял про себя его поэму «Плутониевая пружина» и запоминал ее. Это было легко.Все записывается, и ничто не забывается.Я снова погрузился в наследственную память. В ее глубинах я видел архетипические образы, вдыхал первобытные запахи, слышал ритмы древних стихов. Я мнемонировал о Старой Земле. Небо там было светлее, чем на Ледопаде, светло-голубое, как яйцо талло, планета была теплой, долины зелеными, в садах росли настоящие яблони, и на полях золотилась пшеница. Там, в городе у моря, в беленом домике жил мой далекий пращур, пилот и корабельный мастер. Руки у него — у меня — были в мозолях, пальцы в занозах. Он имел жену, которой наслаждался много тысяч раз, имел сына, и они были счастливы. Потом нагрянула армия роботов и сожгла его город и его корабли адским горючим веществом, от которого плавилось стекло, и все озарилось светом, невыносимым светом памяти.Я слышал лязг этих роботов и скрежет разрезаемого металла. Пахло горелой сталью. Роботы дубасили в каменные стены, орали и ругались. К этому примешивался какой-то звон, источник которого я распознать не мог.— Мэллори! — звал меня голос из прошлого. — Бог ты мой, да откройте же наконец эту дверь!Вот такой же зычный голос был у Бардо. Выходит, это уже не воспоминание?— Открывай! — Дверь откатилась в сторону, и я загородил глаза от света. — Что с тобой, паренек, ты ослеп?Я двинулся на его голос.— Нет… не ослеп. — Глаза жгло, словно мне в зрачки воткнули по раскаленному ножу и вертели их туда-сюда. Вскоре я понял, что ослепивший меня свет — это всего лишь тусклое пламя шаров, к которому глаза постепенно привыкали. — Как ты попал сюда? Который теперь день?Рука Бардо обхватила мои плечи. От него пахло сладкими цветочными духами и страхом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191