Теперь у неё двойная жизнь. Тайна и – ложь. Святое соблюдение тайны. Уменье молчать, слушать, наблюдать и… лгать. Ей немного осталось жить. На съезде Вера услышала, что жизнь революционера – два, три года. А там смерть, ссылка, каторга… Это был уже героизм, а героизм всегда с ранних лет привлекал Веру.
IV
Осенью, в Петербурге, Вера ходила по особому вызову на «конспиративные» свидания с Перовской.
На таком свидании она однажды встретила Желябова. И по тому, что Перовская сразу приступила к деловому разговору, Вера поняла, что Желябов пришёл для неё.
– Вера Николаевна, – сказала Перовская, – вы давно знаете лейтенанта Суханова?
– Да. С детства. Раньше он часто бывал у нас. Потом почти перестал бывать, но мы с ним поддерживаем дружеские отношения.
– Вы знаете и офицерскую среду, в которой вы выросли, и вот нам хотелось бы кое о чём вас спросить. Дело в том, что Суханов обещал собрать у себя единомышленников-офицеров и просил Андрея приехать к нему и в с ё им рассказать. Скажите, Вера Николаевна, считаете ли вы это возможным?..
Вера молчала. Как будто не поняла вопроса. Тогда Желябов начал говорить тихим голосом:
– Вера Николаевна, у нас пришли к тому заключению, что настало время привлечь к нашей работе офицеров. С солдатами говорить не стоит. И трудно это, и сложно, и, главное, в конечном счёте солдаты исполнят всё то, что им укажут офицеры. Притом же офицерская среда близка нам – народникам. Она очень к тому же годна для всякого заговора. В ней есть чувство товарищества, замкнутость, привычка к дисциплине, привычка спокойно смотреть в глаза смерти, уменье обращаться с оружием… Я знаю, что в среде офицеров, особенно молодых, – большое недовольство неудачами последней турецкой кампании, Берлинским трактатом. В этом они видят измену России. Есть недовольство и тем, что войска привлекают для усмирения крестьянских восстаний… Я знаю также, что морские и артиллерийские офицеры читают Фейербаха, Чернышевского, Писарева, Добролюбова, что они увлечены некрасовской поэзией гражданской скорби… Суханов, которого я знаю, предложил мне создать свои кружки, и для этого нужно, чтобы я приехал к нему и всё сказал. Как на Воронежском съезде.
– Видите, Вера Николаевна, – сказала Перовская, – я пригласила вас, чтобы спросить вас, опасно ли это для Андрея или нет?.. Если он всё скажет начистоту, могут его тут же схватить и выдать полиции?.. Как вы думаете?..
– Суханов?.. Нет!.. Конечно, нет, – быстро сказала Вера и остановилась. Она задумалась о своих близких, о семье Разгильдяевых. Дедушка Афиноген Ильич не в счёт. Он просто не примет таких людей. Порфирий, конечно, сходит и выдаст. Он не задумается даже и убить на месте. Афанасий, убитый под Плевной?.. Вера точно увидела его счастливое, румяное, полное лицо с пушком над верхней губой, его большие серые глаза в тени длинных ресниц – как он отнёсся бы к этому?.. Он, сверхверноподданный?.. Донесёт?.. Нет… Возмутится. Может быть, изобьёт, но не донесёт никогда. Такова его кадетская закваска. Кадетская и офицерская этика ему этого не позволит. И никто из молодёжи не донесёт. Она гадливо относится к предателям и доносчикам. Там все – рыцари!
Вера серьёзно и вдумчиво сказала:
– Если будет молодёжь?.. Нет… Не донесут. Даже если среди неё будут офицеры, вам не сочувствующие, верноподданные, – говорите смело – не донесут… В случае чего – помогут… Спрячут… Защищать вас будут… Но не выдадут… Они воспитаны в благородстве.
Желябов поклонился Вере.
– Я так и думал, – сказал он. – Так я поеду туда, Соня. Я всё обдумал, что им сказать. И полагаю, лучше всего начистоту.
– Да, начистоту лучше всего, Андрей Иванович, – сказала Вера.
Желябов сейчас же ушёл. Вера осталась у Перовской. Смутно и тяжело было у неё на душе. Ей казалось, что она сделала нечто ужасно подлое. Но когда продумывала про себя, приходила к заключению, что она сказала то, что она должна была сказать. На доверие она ответила доверием.
V
Сходка офицеров была назначена у Суханова, в Кронштадте. Место тихое и глухое. Крепость, тщательно охраняемая от постороннего глаза. Везде часовые, патрули, людей мало, шпиков нет. Собралось человек десять, преимущественно морских офицеров. Было три артиллериста. Самым старым среди собравшихся был штабс-капитан Дегаев, проходивший курс артиллерийской академии, самыми младшими – желторотые, молоко на губах не обсохло – гардемарины Лавров, Буланов и Вырубов. Все были как-то торжественно настроены.
Когда приглашённые были в сборе, Суханов вышел в соседнюю комнату и пригласил из неё двух штатских. Оба были вполне прилично одеты, в длинных чёрных сюртуках, с шарфами на шее. Один был высокого роста, с тёмной бородой и тёмными глазами, похожий на зажиточного крестьянина или купца, другой был невысокий, с лицом, заросшим густо чёрною бородой, и с длинными, обезьяньими руками.
– Господа, – сказал Суханов, – позвольте представить вам – товарищ Андрей… Товарищ Глеб…
Офицеры поклонились. Никто не здоровался за руку. Кое-кто после представления сел. Все с любопытством разглядывали пришедших. Разговор не вязался.
– Вы через Ораниенбаум ехали? – спросил лейтенант Серебряков, присматриваясь к обоим штатским и стараясь угадать, который из них член исполнительного комитета партии «Народной воли».
– Да, через Ораниенбаум. На «Луче», – ответил маленький– он тоже был членом исполнительного комитета – звали его Колодкевич.
– Да, так проще, пароходы чаще ходят.
– Им, к морю непривычным, так спокойнее. Залив теперь бушует, как океан, – сказал один из гардемаринов.
– Я на Чёрном море бывал, – сказал товарищ Андрей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213