На столе, накрытом холщовыми полотенцами, были наставлены тарелки с курятиной, порезанной кусками, с бараниной, салом и хлебом, стояли тяжёлые деревенские стеклянные стаканы с розоватым, мутным вином, похожим на уксус.
Немецкий генерал Вердер, военный агент, высокий, тощий, в длинном сюртуке, стянутом в талии, в чёрной кожаной каске с прусским орлом, в монокле, держа одной рукой полковника Гарновского под локоть, а в другой стаканчик с вином, говорил по-французски, отчётливо и резко выговаривая слова:
– Je crams que la facilite avec laquelle vous avez effectue le passage du Danube ne vous entraine dans des operations risquees et ne vous apporte des revers.
Порфирия как бичом стегнуло, он и про сына забыл. Он вмешался в разговор:
– Excellenz! – сказал он. – Wir rmissen jetzt – vorwarts, vorwarts, vorwarts!
Вердер – он был выше ростом Порфирия, – расставив ноги, снисходительно, сверху вниз, посмотрел через монокль на Порфирия.
– Ach, so! – откликнулся он. – Meinen Sie?
– Aber naturlich.
– Es ist kaum glaubhaft, dab Sie als Stabs-offizier so sprechen.
– Vorwarts! bis Konstantinopol! – восторженно прокричал Порфирий.
– Ach, so! Na, ja!
Вердер засмеялся и выпил вино.
– Viel Gliick!
Порфирий торопливо схватил со стола стакан с вином и залпом осушил его.
– За успех русского оружия! – крикнул он и пошёл от Вердера устраивать дело Афанасия.
В открытые окна неслись солдатские песни, звуки музыки, барабанный бой и топот тысячи ног. Подольцы проходили за Систово, чтобы стать там биваками и выставить сторожевое охранение.
Когда Афанасий, получив нужные указания, вернулся к полку, он нашёл его свёрнутым в резервную колонну. Ружья были составлены в козлы. Усталые, измученные, голодные солдаты лежали за ружьями и спали крепким сном.
Солнце спускалось за горы. Серебряным блеском в лощине горели купола систовских церквей. Там звучала музыка. Должно быть, туда входили только что переправившиеся части 9-й пехотной дивизии.
Молодая луна, светлая, мягкая и прозрачная, чуть проявилась на потемневшем небе. По шоссе трещали колёса. Длинным транспортом тянулись белые лазаретные фургоны и между ними тяжёлые болгарские арбы. Свозили раненых и убитых.
Тёплая ночь спускалась над Дунаем. Там теперь смело и непритаенно стучали топоры. Понтонёры и сапёры строили мосты.
Где-то недалеко от волынцев загорелся небольшой костёр, стали видны в нём потреноженные лошади, казачьи пики. Два голоса оттуда согласно и стройно пели:
На речушке было Дунаю… Дунаю!..
Перевоз Дунюшка держала… держала!..
В роще калина, в тёмной не видно,
Соловьюшки не поют…
Было что-то грустное и в то же время томительно-сладостное в их словно тающих в вечернем воздухе голосах…
XV
В эти месяцы войны и русских побед Софья Львовна Перовская случайно, на юге, познакомилась с молодым социалистом Андреем Ивановичем Желябовым. Она слышала, как тот выступал на собраниях кружков; разговорилась с ним и увлеклась им. Они оба тогда искали, оба шли как бы в потёмках, спорили и ссорились с другими революционерами-подпольщиками, оба не имели никакой определённой программы. Роман Чернышевского «Что делать?» не мог быть программой.
Самолюбивая и властная, – в ней всегда где-то внутри, потаённо сидело, что она «генеральская дочь», что она П е р о в с к а я, очень чувственная, но до сего времени прекрасно владевшая собою, Перовская с первого взгляда почувствовала, что н а ш л а ч е л о в е к а.
Такой был цельный Андрей Иванович! Такой и физически, и душевно прекрасный. Он отвечал её идеалам, как бы создался из неопределённых мечтаний о настоящем мужчине. Софья Львовна шла в народ, чтобы служить народу – Желябов сам был из народа. Сын крепостного крестьянина, рабом рождённого, родившийся рабом. Он был м у ж и к! А когда смотрела на него Перовская – высокого, стройного, в длинном чёрном сюртуке, – она думала: «Какой же он мужик?» Густые, тёмные волосы были расчёсаны на пробор, и одна чёрная прядь всё упрямо падала на лоб. Мягкие усы, небольшая борода, тонкие черты иконописного лица и волевые острые глаза. У Желябова были маленькие, совсем не рабочие руки – а как он работал в поле! В Желябове Перовская нашла то самое, что никак не могла воспитать в себе. Она работала в деревне как фельдшерица, прививала оспу, ходила по тюрьмам, она совершала отчаянные «подвиги», была судима, ссылаема – но она всегда оставалась барышней, генеральской дочерью. И крестьяне, и на суде к ней так и относились. И это оскорбляло её.
Желябов, как хамелеон, менялся в зависимости от той среды, куда он попадал. Он репетиторствовал у южного помещика Яхненко и был в обстановке богатого и хорошо поставленного дома таким приятным и образованным человеком, что увлёк дочь Яхненко – Ольгу Семёновну, и там забыли о происхождении Желябова и охотно приняли его в свою среду и выдали за него замуж Ольгу. Жена Желябова была музыкальна, она играла на рояле, и Желябов с нею пел романсы и готовился стать помещиком… Но приехал на свой отцовский надел и стал так работать и жить, точно никогда не расставался с избою и сохою. Всё в нём изменилось – говор, манеры. Крестьяне приняли его как своего, и Желябов легко и просто вёл пропагандную работу среди них. Два года он провёл в деревне, но понадобилось попасть в офицерскую среду Артиллерийского кружка в Одессе, и никто не сказал бы, что этот прекрасно говорящий и образованный молодой человек – простой крестьянин.
Перовская, сама властная, сама желавшая всех подчинять себе, в полной мере подчинилась Желябову. Ей стало казаться, что Андрей Иванович знает то, что ей надо. Он умел всегда доказать, почему то или другое нужно, а если его не понимали, он просто говорил: «так надо», и ему все верили – верила ему и Перовская.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213