— Послушайте, Селби, я хочу просить вас об одном одолжении.— Каком? — настороженно произнес прокурор.— Мне нужно с вами поговорить. Сами понимаете, я только что вернулся из продолжительного делового турне, стол завален скопившимися бумагами, дел невпроворот. Даже не знаешь, за что и хвататься. Так что сам я приехать к вам не могу. И я вдруг подумал, а не согласитесь ли вы заскочить ко мне на пару минут?— Видите ли, мистер Стэплтон, сейчас я веду расследование. Поэтому…— Это не отнимет у вас много времени. Я уверен, мы быстро все сможем уладить.— Хорошо, договорились. Где вы сейчас? В своем кабинете на заводе?— Да, я на заводе. Там в приемной дожидаются несколько человек, но я предупрежу секретаршу, чтобы она вас сразу же проводила ко мне.— Я буду минут через пять, — ответил Селби.Он повесил трубку, умылся, надел пальто и шляпу и спустился к машине.Мэдисоновский сахаросвекольный завод находился километрах в трех от города. Это было внушительных размеров сооружение, которое добрую часть года стояло без дела, но временами начинало гудеть, словно улей, напоминая столбами поднимавшегося из труб дыма и пара гигантский чайник, задорно бурлящий и булькающий на конфорке дровяной печи. Селби въехал на большой двор, подкатил к административному зданию и вышел из машины. Он прошел мимо кабинетов членов правления и, толкнув дверь с табличкой «ПРЕЗИДЕНТ», обратился к сидевшей в приемной секретарше:— Мне была назначена встреча…В то же мгновение она была на ногах.— Да, мистер Селби. Мистер Стэплтон вас немедленно примет.Она провела его мимо нескольких дожидавшихся приема посетителей и распахнула дверь в пышно обставленный личный кабинет хозяина завода.Чарльз де Витт Стэплтон был в Мэдисон-Сити крупной фигурой. Президент сахаросвекольной компании, он полностью контролировал основную статью доходов городского бюджета, и его манера держать себя наглядно свидетельствовала о том, что он не испытывал недостатка информации относительно собственной значимости. Одетый в дорогой костюм, высокий и грузный, с изысканными манерами, но холодными глазами и жестким ртом под коротко подстриженными седыми усиками, он имел славу человека, пропускающего посетителей сквозь свой кабинет с невероятной скоростью.— Добрый день, Селби, — произнес он, пожимая руку окружного прокурора. — Вы отлично выглядите, мой мальчик! Похоже, бремя ответственности пошло вам на пользу. Проходите и усаживайтесь… Вон туда, к столу… Хотите сигару? Их делают для меня в Гаване.Изображая гостеприимство, Стэплтон царственным жестом холеной пухлой руки откинул крышку шкатулки и протянул ее Селби. Аромат душистого гаванского табака расплылся по комнате.— Благодарю вас, — ответил Селби, — но я убежденный курильщик трубки. В крайнем случае — сигарет.По лицу Стэплтона проскользнуло разочарование. Он подержал крышку шкатулки еще секунду открытой, затем захлопнул ее и опустился в большое крутящееся кресло позади стола.— Вы давненько не бывали у меня в доме, Селби, — произнес он. — Раньше вы с Инее много играли в теннис, практиковались в верховой езде. Надеюсь, вы не позволите служению общественным нуждам превратить вас в развалину?— Думаю, нет. Хотя сейчас, конечно, у меня стало гораздо меньше свободного времени, чем когда я работал практикующим юристом.— С этим приходится мириться. Вы занимаете важный пост… Очень важный пост. Но вы должны помнить, Селби, что ваш первый долг — это долг по отношению к собственному организму. Ваше тело — это машина, которая мчит вас по жизни… Впрочем, я, пожалуй, не слишком подхожу для такой проповеди. Вечно в бегах, на совещаниях, которые затягиваются далеко за полночь… Однако вы ведь пришли сюда не для того, чтобы обсуждать мои дела, и я не стану отнимать у вас время обсуждением ваших.Я хотел побеседовать с вами о своем сыне, Джордже. Не знаю, хорошо ли вы его помните. Он вряд ли бывал дома, когда вы заходили к Инее. У него не домашний характер. Я даже не осмелюсь утверждать, что он проводит в своей комнате хотя бы один вечер из тридцати… Но такова нынешняя молодежь. Джордж мальчик неплохой, но сейчас он подошел к возрасту, когда мать его уже больше не понимает. Их жизни текут теперь в разных направлениях. Миссис Стэплтон, как вы, наверное, знаете, ведет большую благотворительную деятельность. Положение моей супруги… равно как и сознание своего общественного долга, — поспешно добавил он, — обязывает ее проводить значительную часть времени вне дома. Меня же дела заставляют постоянно курсировать между Мэдисон-Сити и Нью-Йорком.Тут он сделал долгую паузу, чтобы Селби как следует прочувствовал контраст между человеком, олицетворяющим неотъемлемую часть национальной экономики, и обыкновенным окружным прокурором.— Так вот, вернувшись из последней поездки, — продолжил Стэплтон, — я обнаружил, что в мое отсутствие Джордж слишком распустился. Он не только тратил больше отведенной ему суммы, но и раздавал долговые расписки и выписывал чеки будущим числом. Очевидно, он поигрывал в карты. Насколько я понимаю, вам об этом тоже кое-что известно.Селби кивнул.— Да, не далее как сегодня ночью я поймал его сидящим за карточным столом. Игра была в самом разгаре, и ваш сын был одним из ее участников.— Я знаю, — сказал Стэплтон. — Кстати, по поводу этой самой «Пальмовой хижины». Мой сын признался, что встречал там кое-какую публику, к слову сказать, довольно приятную, но, как я понял, прошлое этих людей было не совсем чистым. Джордж сказал, что одного из них вы публично обвинили в том, что он профессиональный шулер. Это заставило его задуматься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64