Этими приемами можно было вызвать симпатию толпы. Ведь здесь присутствовали не наемники и огрубевшие вояки, а обычные фермеры и торговцы.
Надо было уйти сразу, корил он себя. А теперь любое движение привлечет к нему внимание. Нет смысла заполучить участь человека, сожженного на площади.
– Где священник? Я хочу исповедаться. – В голосе хозяина постоялого двора одновременно прозвучали чопорность и нервозность. Если бы он посмотрел на девушку, которую держал, то в его голосе прибавилось бы нервозности и убавилось бы чопорности.
Толпа превратилась в плотное кольцо и выпихнула вперед худощавого молодого человека, который непонимающе с удивлением закрутил головой, обнаружив себя в центре внимания. Кто-то вынес табуретку и шаткий столик, не больше обеденной тарелки. Когда были извлечены грубый лист кожи, глиняный горшок с чернилами и крупное гусиное перо, священник успокоился и уверенно сел за стол.
– А теперь посчитаем, – произнес хозяин постоялого двора. – Три дня проживания по четыре медяка в день. Три обеда в день по медяку каждый.
Брови Таера поползли вверх. По дороге сюда он не встретил ни одного знака, указывающего, что постоялый двор относится к Таэле, где вполне могли утвердить такие расценки. Что касается именно этого постоялого двора, то два медяка в день вместе с едой было более чем достаточно.
– Двадцать один медяк, – огласил священник в полнейшей тишине.
– По медяку в день за хранение тележки, – не отрываясь от еды, добавил тот дворянин, на которого Таер обратил внимание. По его акценту сразу стало понятно, что он из восточных областей, может даже с побережья. – Это еще три медяка. Итого двадцать четыре медяка, то есть один серебряный.
Хозяин гостиницы чопорно усмехнулся:
– Ах, да. Спасибо, лорд Рисен. Согласно закону, когда долг в размере одного серебреника не возмещен, – от того, как подчеркнуто было произнесено это слово, Таеру стало понятно, что слово «возмещен» редко срывалось с губ этого человека, – в качестве погашения задолженности человек может быть продан. Если покупателя не найдется, должник получит пятьдесят ударов плетью на площади. Публично.
Порка была наказанием, практикуемым повсеместно. Таер, впрочем как и все присутствующие, знал, что после пятидесяти ударов такая девушка вряд ли выживет. Он шагнул к двери и уже открыл было рот, чтобы возразить, как тут же остановился, вдруг четко осознав, что происходит.
Его старый командир как-то сказал, что знания выигрывают больше сражений, чем мечи. Мотивация хозяина постоялого двора была ясна. Продажа девушки, если он сможет это сделать, могла бы принести ему сразу больше дохода, чем обычно за всю неделю. Никто из деревенских ради Вечной Странницы ни за что не потратит целого серебреника. Знание закона определенно пришло от дворянина – лорда Рисена, как его назвал хозяин постоялого двора. Таер сомневался, что тот был «лордом»: с титулом ему польстили благодаря очевидности богатства. Таким образом, это было более безопасно и прибыльно.
Не надо быть гением, чтобы понять: девушка нужна Рисену и тот разработал дельце так, чтобы ее заполучить. Она не была красавицей, но в ней было некое очарование, присущее девственницам в момент перехода от детства к юности. Рисен не позволит, чтобы ее запороли до смерти.
– У тебя есть серебреник? – грубо спросил хозяин постоялого двора Вечную Странницу.
Ей следовало показать страх. Даже сейчас – Таер был уверен – малейшая демонстрация страха могла обеспечить ей безопасность. В жизни этих фермеров обычно девушек в рабство не продавали, в этом было что-то неправильное. Даже хозяин постоялого двора чувствовал себя не совсем уверенно. Если бы она обратилась к его милосердию, то присутствующие заставили бы его дать ей свободу.
Но вместо этого она посмотрела ему в глаза и презрительно усмехнулась, показав всем присутствующим, что он разыграл спектакль ради своей наживы. Это привело мужчину в бешенство, и его совесть окончательно замолчала. Неужели эта девчонка не разбирается в людях?
– Итак, парни, – подытожил хозяин постоялого двора, глядя на Рисена, заканчивающего свою трапезу, – мертвец свои долги оплатить не может, и они переходят на нее. Она должна мне серебреник, и у нее нет средств. Кому нужна рабыня? Иначе она присоединится к своему брату, которого сожгли на площади!
Внезапно ее щеки побледнели от ярости. Очевидно, пока велись разговоры, она не знала, что он убит, хотя подозревала, что с ним что-то случилось. Ее дыхание участилось, она крепко зажмурила глаза, но тут же овладела собой. Единственное, что можно было прочитать на ее лице, это гнев и презрение.
«Глупая девчонка», – опять подумалось ему. И тут он почувствовал покалывание в теле – знак начавшегося колдовства.
Девять долгих лет службы в имперской армии под командованием септа, которому подчинялись также шесть магов, стали той причиной, из-за которой Таер раздумывал, чем помочь Вечной Страннице, вместо того чтобы побыстрее убраться за дверь. Годы службы показали, что маги были обыкновенными людьми, как любой из нас. Сомнительно, чтобы эта девушка могла спастись от толпы испуганных людей. После того, как они увидели, что она колдует, никто не захочет ее защитить.
И для него она была никто.
– Один серебреник! – неожиданно объявил Таер.
Рисен насторожился и, пристально глядя в глаза незнакомцу, потянулся к мечу. Таер осознавал, как он выглядит со стороны: высокий и слишком худой путник, испачканный пылью дорог, с мечом на поясе. На лице и руках – несметное число шрамов, оставленных годами службы в армии.
Таер открыл кошелек, болтавшийся на поясе и, перебрав несколько маленьких монет, вытащил большой серебреник, который был таким затертым, как будто по нему прошлись воины дюжины армий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120