И, насколько мне известно, в том же самом доме, на третьем этаже, практикуют три профессиональные проститутки.
– Да, Фрэнк, мне ничего не известно об этом, – равнодушно сказал Мойнихен. – Но я проверю.
– И поднимете им квартплату?
– Полагаю, если ваши сведения подтвердятся, мы расторгнем с ними контракт.
– И у вас будут простаивать жилые помещения.
– Эту сторону дела необходимо принять во внимание.
– И вам не захочется, чтобы они пустовали слишком долго.
– Да, не захочется. А теперь мне, пожалуй, и впрямь пора попрощаться с Уолтером и поблагодарить его за радушный прием.
«И подписать с ним контракт, лицемерный ты сукин сын», – подумал Менифе.
Шила устало откинулась на спинку изношенного сиденья в старом «шевроле» Уистлера.
Свистун глядел прямо перед собой, держа обе руки на баранке. Вел себя как шофер. Играл по всем правилам.
Время от времени она посматривала в его сторону, и Свистун это чувствовал. Конечно, именно так она пялится на каждого мужика. Прикидывает, много ли весят его яйца. Оценивает способности и умения.
– Мне хотелось бы отблагодарить вас, – сказала она.
– Ну, и за что, по-твоему, тебе надо отблагодарить меня?
– За то, что вы увезли меня с места преступления.
– Не преступления, а несчастного случая. Аварии.
– Мертвое тело было обезглавлено, – сказала Шила. – Мне показалось, что меня сейчас вырвет.
– Значит, ты это заметила?
– Я почти все заметила, Свистун. А такую хреновину было бы трудно не заметить.
– Ты что, приняла какую-нибудь таблетку, пока я на тебя не смотрел?
– А в чем дело?
– Никогда не видел, чтобы люди приходили в себя так быстро. Если и перед камерой будешь держаться таким же молодцом, как на улице и у «Милорда», то с годами наберешь целую коллекцию «Оскаров».
– Спасибо.
– Но если бы ты сейчас не уехала, твоя фотография попала бы в газеты.
– Это мне не помешало бы, – согласилась Шила. – Но я за этот рычаг ухвачусь покрепче.
– Что еще за рычаг?
– Я только что оказала Тиллмэну большую услугу. Тем, что смылась с места преступления. Он пообещал не убирать с меня свою руку. Он-то имеет в виду не убирать ее из-под юбки. А я намереваюсь поучаствовать в его сериале. Для любой девицы путь наверх очень долог, да еще столько всяких грязных закоулков по дороге. А теперь он у меня в долгу. Полиции не понравилось бы, скажи я, что он лез мне рукой в самое пекло вместо того, чтобы следить за дорогой.
– Изящно ты это сформулировала.
– Вы, мужики, сперва требуете, чтобы мы говорили всякие гадости, а потом еще губу поджимаете.
Свистун промолчал.
– Ты что, решил, что я уж больно крутая?
– Главное, чтобы тебе самой нравилось.
– Поверни здесь, первый многоквартирный дом за углом, – сказала Шила.
Свистун развернулся и припарковался. Стоило «дворникам» замереть, как дождь сделал все вокруг, включая громаду дома, невидимым.
– Я не крутая, – сказала Шила. – Честно тебе говорю, Свистун. Я сахарная. Но, Господи, если вздумаешь вести себя как пай-девочка, тебе не поздоровится.
– Тебе не нужно передо мной оправдываться.
– А почему бы и не перед тобой? Ты смахиваешь на доблестного рыцаря в ослепительных доспехах сильнее любого, с кем я встречалась с тех пор, как отправилась на поиски счастья в Лос-Анджелес из родного Канзаса.
Свистун, пожав плечами, улыбнулся.
– Так что, Свистун, может, и тебе стоит ко мне как следует присмотреться. Может, такая принцесса стоит того, чтобы за нее сразились. И твой подвиг не пропал зря.
– Я не бойскаут.
– Но вознаграждение тебе все равно причитается.
Они тихо, как двое противников перед схваткой, переглянулись.
Она придвинулась поближе, губки ее разжались, розовый кончик языка зазмеился. Но он оттолкнул ее.
– Думаю, надо объяснить тебе, что я руководствовался вовсе не столь уж благими побуждениями. У меня в этой истории наметился свой интерес.
– Ясное дело. Я поняла. И это честно. Если не стащишь чего-нибудь у жирных котов, то откуда же тогда придется таскать? – Она открыла дверцу и выпростала под дождь длинную ногу. Держа ее на весу и на виду, сказала: – Мой номер в справочнике, Свистун. Любое приглашение будет принято.
Уистлер кивнул. Она, перегнувшись, поцеловала его в рот, ее губы все еще чуть подрагивали после перенесенного шока. На этот раз он не оттолкнул ее. А ее нога оставалась на весу под дождем.

Глава пятая

Ральф Паркер носил бархатные брюки с черными шелковыми лампасами и изумрудно-зеленый клубный пиджак. К запястью у него был прикреплен сигнал типа пейджерного. Люди часто принимали его по ошибке за врача. Батарейка от «пейджера» была у него в кармане. Внезапный сигнал помогал ему прервать неинтересный разговор или смыться из компании, дальнейшее пребывание в которой оказалось бы пустой тратой времени.
К вечеринкам у Кейпа это, как правило, не относилось, но Паркер все равно держал на запястье «пейджер» – это стало для него привычкой.
Публика уже почти разошлась, последние гости потянулись к выходу с круглыми от усталости и злоупотребления спиртным глазами. Немногие оставшиеся передвигались с места на место словно в легком столбняке, напоминая транзитных пассажиров на железнодорожном вокзале очень ранним утром или же очень поздней ночью. Паркер заставил гудок сработать, словно решив напомнить самому себе, что уже пора.
Генри Уорсоу тут же съязвил:
– Почему, если тебе понадобилось утешение, просто-напросто не пососать себе палец?
За Уорсоу была нефть. Он входил в число пятидесяти самых могущественных людей Лос-Анджелеса, входил в тот тонкий слой обитателей Хуливуда, участники которого были главными героями светской хроники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89