Философствуя о мифе, философ не делает из него философии. Философия Ц эт
о его способ рефлексии над его же мышлением, мыслящим о мифе. Т
аким образом, сам способ, путь этой рефлексии может быть мыслим им мифоло
гически, что едва ли возможно или крайне трудно для мифолога par exellence,
то есть фольклориста или филолога. Ибо для последнего миф Ц это тек
ст, объектно (как объект исследования) отделенный от исследующего мышлен
ия. Философ же может даже начать с текста (в смысле Ц не что-то
как текст, а текст как что-то) как не-специфтес
кого объекта мышления, которое им же будет отрефлексировано как
одно, то есть Ц мифологическое тоже. С другой стороны, тот же ф
илософ, в порядке «обратного» рефлексирования, может мыслить о философ
ии (любой) как о мифе. Тогда он до бесконечности будет разговаривать (если
найдет собеседников) о нагой танцовщице и Духе, Природе и Полном Знании,
реализуя в самом себе одинический миф Неполного Знания.


Лекция 1
Размышление о мифе как сюжете и времени
(Предварительный феноменологический экскурс)

Ценность информации не переж
ивет того момента, когда она была новой. Другое дело рассказ. Он не исчерпы
вает себя.
Вальтер Беньямин

Мифология дана нам в несвяза
нных фрагментах нашей мысли. Если бы их связь удалось восстановить, это б
ыла бы история.
И. Бештау

1. Думать о мифологии; объект
ивация как объективно мыслимый случай думанья о мифе; объективация и ре
флексия

Когда я думаю о мифологии, я знаю, что миф Ц это я, моя мысль, речь и поведе
ние. Но это так, только когда во время или даже прежде думания о мифе я уже
имею идею мифического как чего-то иного, чем я, моя мысль, речь и поведение,
Ц другими словами, имею некое понятие (научное, филологическое или теол
огическое), которое, пусть и туманное, и неопределенное, соответствует ещ
е более туманной и неопределенной объективности, называемой
«миф», и науке мифологии.
В то же время, думая о своей мысли, речи, поведении, даже без всякого (вплоть
до элементарного, поверхностного) предварительного знания о мифологии
как дисциплине и мифе как ее предмете, я знаю, что некоторые, по крайней ме
ре, из моих мыслей, слов и действий подчинены определенным моделям и форм
ам, которые на моих глазах четко, почти буквально, воспроизводятся также
в событиях, ситуациях, случаях из жизни других людей. И тут методом прост
ой экстраполяции я прихожу в своем думании к идее, что (если не считать со
липсического понятия о внешней реальности как отражении или производн
ом моего мышления) эти модели и формы сами составляют нечто иное,
чем индивидуальность, моя или других людей. А раз так, то я знаю, что я
и есть то «иное», которое (если понятие мифа и мифологии приняты мною post factum
Ц после факта думания) есть мифологическое; мифологическое
в том смысле, что оно не является ни индивидуальным, ни неиндивидуальным.
Так что в этом случае я Ц миф. Ибо если в первом случае («миф Ц это я») мое
думание направлялось на миф и потом от мифа ко мне, то во втором случае («я
Ц это миф») оно направлялось на меня и уже потом на миф.
Но в обоих случаях я осуществил две основные операции: первую Ц превращ
ение моего думания путем объективации в то, что, будучи думаемым объекто
м, перестает быть думающим субъектом, и вторую Ц операцию рефлексии, или
мысль о самом думании, каково оно в момент, когда я о нем помыслил. На уров
не первой операции мое или чужое думание, помысленное однажды как «мифол
огическое», теряет свой психологический характер и становится «еще одн
им объектом». На уровне второй, думая о своем или чужом думании как думани
и, то есть рефлексируя по его поводу, я опять же лишаю мое рефлексивное мы
шление его психологических характеристик. Итак, первая операция «депси
хологизирует» мифологический объект, в то время как вторая депсихологи
зирует самого рефлексирующего мифолога. Результатом первой, поэтому, бу
дет «еще один объект», полагаемый или определяемый как мифологическое з
нание, а результатом второй Ц тоже еще один объект, полагаемый или опред
еляемый как мифологическое состояние сознания
Поэтому разница между миф
ическим и «мифологически описанным (или описуемым)» может казаться псих
ологически очевидной только до тех пор, пока миф (или нечто как миф) предст
ает передо мной в качестве мышления абсолютно иного, чем мое; то есть пока
мое восприятие мифологического и думание о нем не редуцированы («вновь-
сведены») к их феноменологическому основанию и, тем самым, денатурализи
рованы и депсихологизированы. Но как только мы проведем элементарную пр
оцедуру герменевтического понимания, в котором миф и мифология оба буд
ут «вновь-сведены» к одному расширительно понимаемому мифологическом
у думанию, а «иное» или «еще одно» думание станет основной идеей мифолог
ии, так сразу различение мифа и мифологии станет философски излишним.
.
Здесь я ввожу понятие объективации в качестве одного из осно
вных операциональных понятий науки о мифах и предлагаю слово «объектив
ация» в качестве термина описания мифа (понимаемого как текст, содержан
ие и сюжет, см. Лекцию 2). Идея объективации сводится к трем мыслительным оп
ерациям: (А) сознание представляет себя Ц или мышление мыслит себя Ц ка
к другой, то есть иной, чем оно само, объект; (В) сознание отождествляет этот
объект с самим собой; (С) сознание отождествляет себя с этим объектом. (В) и (
С) различны по интенции, но могут сосуществовать друг с другом в одном на
блюдаемом содержании текста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14